Должница

Поздняя осень начинает сдавать свои права, уже наступающей ей на пятки, зиме. Промозглые серые дни, подгоняемые дождями, чередуются с ночами и с, приносимым ими, колким снегом, соответственно моему настроению. Глядя на улицу, следя за увяданием природы, холод разочарования пробирает до костей, закрадывается глубоко в душу, озираясь там, по-хозяйски обживаясь, растекаясь по всему телу, сковывая его в тиски отчаяния.

Все правильно! Сама на придумывала — сама глотаю мнимые слезы крушения иллюзий, которых не видно снаружи, которые царапают мне щеки изнутри, льдинками своих граней…

Слышу, как поворачивается дверная ручка, впуская нежеланного гостя, вижу знакомый силуэт мужчины в проеме двери, кожей чувствую его нерешительность или это нежелание грубо нарушать мое уединение, разбираться не хочу, поэтому молча отворачиваюсь назад, к окну, тайком продолжая следить за ним, вглядываясь, ловя его отражение в стекле.

— Потом поймешь, — отчетливо произносит он, выходя и прикрывая за собой дверь.

— Потом пойму… — шепчу я, едва шевеля губами…

Я не имею права жить эмоциями, идя на поводу у своих обид, все это непозволительная роскошь для меня, поэтому осталась, а ложные мечты о сказке лопнули, как мыльный пузырь, не оставив после себя следа, лишь горечь полыни на губах и глубоко запрятанные мною воспоминания…

* * *

Неудовлетворение ревело во мне, вместе с несущимся по венам на безумной скорости разочарованием, подпитанным язвительным, не прекращающимся внутренним шепотом разума: не моя, не моя…

Не моя!!!

Конечно, не ожидал, что осталась, поднявшись наверх, в отведенную ей спальню, хотел убедиться, что ушла и еще раз сожрать себя живьем от непонятных переживаний и дикой тоски, которая прострелила мне левое плечо, безжалостно разрывая мышцы, не на вылет, а плотно застревая где-то совсем рядом с сердцем, щемящей болью напоминая о произошедшем.

Окинув взглядом пустую комнату, вначале, даже не заметил маленькую фигурку на подоконнике…

Чувствую желчь сожаления, привкусом горечи на языке, пока не выхватываю взглядом едва заметное движение у темного окна, и, в ответ на ее открытое нежелание понимать, раскаленной лавой накрывает раздражение неся с собой все оттенки вспыльчивости…

Оставив одну, слетел по лестнице вниз, злой, как чёрт!

‍На себя, на нее…

Зайдя в свою спальню, хлопнул дверью, с шумом поставив точку. Не желаю давать оценку ни своим действиям ни ее реакции на них…

Первым делом найдя на прикроватной тумбочке мобильный, быстрым набором позвонил в клуб:

— Иван, разобрались, что случилось с девчонкой?

— Сокол, там все просто: вроде как неофициально устроилась подъезды мыть, а ее не рассчитали.

— А заболела так почему?

— Так многоэтажка многоподъездная, вот и сломалась…

Чем больше слушал говорившего со мной, тем больше выходил из себя, приходя в бешенство, злость, направленная на себя, нашла выход. Цель уже маячила перед глазами, красной тряпкой вседозволенности, раззадоривая так, что от негодования сводило челюсти.

— Где?!!! — рявкнул в трубку так, что напугал говорившего.

— Так… На Северном…

— Конкретнее!!! — все больше злился я.

— Адрес сейчас сброшу. Сокол, только они под Севером все, подшефная контора…

— Понял. Адрес.

Нетерпеливо глядя на потухший дисплей телефона, сатанел, отсчитывая проходящие секунды, пока не услышал звук входящего сообщения. Пробежав глазами по написанному, откинул телефон на кровать и быстро оделся. Хватая ключи от машины, уже выходя из дома, поднял глаза на лестницу, ведущую на второй этаж… затем, решительно развернулся и вышел…

* * *

— Сергей Викторович, я не знала, не в курсе, что она за расчетом приходила…

Пыхтя и все еще пытаясь оправдаться, до отвращения упитанная, директор управляющей компании, домывала лишь первый подъезд, с непривычки, уже умирая от усталости…

А сколько их еще будет!

Без швабры, руками, склонившись, стоя ко мне раком, мыла на совесть под яростным взглядом моих наблюдательных глаз.

Вторая, дежурный администратор, начиная с девятого этажа отмывала стены все того же подъезда, на четвереньках сползая, оттирая каждое, написанное там матерное слово, а их, учитывая неблагополучный район и проживающий в доме контингент, было предостаточно.

До противности банальная ситуация злила так, что лишь увидев меня, взбешенного до крайности, обе безоговорочно взяли тряпки, ведра и молча двинулись в сторону подъезда. Конечно, мгновенно узнав о конфликте, к дому подъехал и Север со своими людьми, но вникнув в его суть, кивнул головой, соглашаясь, уступил мне право вершить самосуд.

Наглость и безнаказанность поражала. Легко обмануть девчонку, списывая деньги к себе в карман, проводя по документам полную выплату зарплат. Вспомнилось произведение Гоголя «Мертвые Души».

— Бл. дь, и время ведь другое, а люди все те же! — выругался я.

— Сергей, да брось ты этих дур, мои люди проконтролируют, слово даю! — уверил меня Север, прерывая мои размышления. — Давай в клуб. Не до утра же за ними наблюдать!

— Нет, я домой.

* * *