Должница миллионера

— Я разрешил, — заметил её взгляд мужчина.

Женщина лишь молча кивнула, но по её взгляду было ясно, что затею впустить посторонних в палату реанимации она вовсе не одобряла.

Роман обратился ко мне:

— У тебя пять минут. Сильные потрясения ему сейчас вредны.

— Разве я — сильное потрясение?

— Ещё какое. Торнадо. Иди, время пошло.

Я решительно потянула дверь на себя и вошла внутрь. На входе замерла. Роман рассказал, что Саше крупно повезло, и у него всего лишь перелом ключицы — теперь в костях у него металлический штифт, — сотрясение и рана на животе от осколка, которую и зашивал ему хирург. Но услышать — одно, а увидеть — совершенно другое.

Мужчина повернул голову, поднял брови в изумлении. Встретилась со льдом синих глаз. Лишь секунду он смотрел на меня, затем равнодушно отвернулся.

Гипс на полтела из-за перелома, на руках бинты, на почти белом лице мелкие порезы и щетина, которую он явно не брил дня четыре. Меня пронзило острое чувство жалости, захотелось обнять его, прижаться самой и никогда больше не отпускать. А он… просто отвернулся.

Вот чёрт. Это равнодушие меня убивает. Я думала, что приеду и увижу его живым, и выдохну — мне больше ничего не нужно будет. Вот я вижу его сейчас, он чешет нос, отворачивается от меня и хмурит брови — живее всех живых, а на душе всё равно погано. Многое бы отдала, чтобы он снова хоть раз взглянул на меня как раньше — с желанием, с любовью. Понимаю, что виновата сама, но всё равно глупо мечтаю всё вернуть.

Упрямо прошла по комнате, попыталась коснуться его лица.

— Саш… — хотелось обнять, но ему это будет больно.

Он отвёл от меня голову, будто я что-то мерзкое. Я опустила голову. Снова стали наворачиваться слёзы.

— Зачем ты пришла? — довольно грубо спросил мужчина. — Не хочу, чтобы ты видела меня таким.

— Каким?

— Слабым.

— Ты не слабый. Не думай об этом. Это всё… неважно. Мне необходимо знать, что ты вне опасности, — ответила я совершенно искренне. — Я очень испугалась, когда узнала об аварии.

Я не собиралась увиливать или скрывать свои мотивы, чувства и поступки. Саша по-прежнему упорно не смотрел мне в глаза, отвернувшись к окну.

— Узнала?

— Да.

— Тогда иди, — наконец удостоил он меня ледяным взглядом. — Мне больше нечего тебе сказать.

— Мне есть.

— Кто сказал, что это мне интересно? — его тон был холодно-вежливым, как будто он отчитывал провинившуюся сотрудницу в своём кабинете. — Я, по-моему, чётко и доходчиво объяснил тебе, что наши отношения закончились. И ты сама их разрушила.

— Ты даже не дал мне возможности объяснить, — мой запал и уверенность в себе будто вытекли из меня, столкнувшись с этим его холодом, даже как будто безразличием.

— Аня, если я вижу красное — то мне не нужно объяснять, что оно всё-таки красное, а не зелёное.

— Всё было не так, всё не было красным.

— Честно, мне уже плевать, — твёрдо посмотрел он в мои глаза.

Открылась дверь, и вошёл Роман.

— Аня. Всё. Пять минут вышли.

— Хорошо, — упавшим голосом ответила я. Слёзы опять начали душить меня. — Я приду ещё.

— Не надо, — грубо ответил Саша.

— А я всё равно приду. И когда-нибудь заставлю тебя выслушать.

Развернулась и вышла из палаты. Сегодня у меня не вышло. Но я не сдамся.

Глава 36

Роман

Аня вылетела пулей из палаты — Саша, видать, ей сказал пару ласковых. Хрен их знает, чё у них случилось, но я с ним поговорю. Пусть орёт на меня, но у меня есть своя миссия — моя Аля.

Она всё поняла, как и всегда, что самим им не помириться, идиотам — Господи, ну за что же мне такая мудрая женщина досталась, я ведь недостоин! Моя жена тонко чувствует каждого человека, близких любит до одури, что и подкупило меня в своё время. Она рвёт душу за Аню, а я ради неё на всё готов, только скажи она мне. Плохо ей — значит, и мне плохо. Разговор с Александром, в котором требуется вставить ему мозги, съехавшие ещё задолго до аварии — да тьфу вообще! Для меня не существует невыполнимых миссий!

Д'Артаньян спешит на помощь на своём вымышленном коне, а на призрачной шляпе при скачках мотыляются во все стороны перья…

— Ну и чё ты её выгнал? — спросил я его, скрестив руки на груди.

— А тебе-то что? — ощетинился Квашенников.

Он не любит откровенных разговоров. Но сегодня мне пофиг — у меня есть своя цель.

— А задолбало наблюдать за вами, как дети малые. Один обижается, вторая переживает до обмороков и слезами своими всю квартиру мне затопила.

Он нахмурился и молчал как партизан в кустах.

— Сань… Просто забери её. Она ошивается у нас постоянно. Я, конечно, её по-свойски люблю и уважаю, но правда — забирай уже свою блондинку. Я хочу побыть со своей женой дома наедине, не думая, что в гостиной опять льёт по тебе слёзы Аня.

Саша продолжал играть в молчанку. Мои слова проняли его, я знаю.

— Знаешь, что с ней было эти недели?

— Не знаю и знать не хочу, — раздражённо ответил Александр.

Фига два ему всё равно, судя по тону.