Должность

Семен Никитич захохотал. Глядя на него, я тоже — поначалу робко — захихикал, но скоро осмелел и дал волю своим легким.

Показалась башня, которую я, кажется, где-то видел: может по телевизору, может в газете. Словно ракета, она устремилась в космос, но туда ее не пускали глубоко вросшие в землю корни.

Мы припарковались у невзрачного с виду здания.

На входе дежурил сонный охранник с металлоискателем, но он не посмел задержать нас.

Длинные темные коридоры, казалось, никогда не закончатся, мимо нас мелькали сизые тени, жутковато пахнущие табаком и перегаром, краем уха я слышал разговоры о каких-то «репортажах», «эфирах» и «прибавках к зарплате». Но вот — так неожиданно, что я чуть не ослеп — мы вышли в освещенный полукруглый зал. Здесь суетились люди, настраивая телекамеры, путаясь в проводах и вполголоса матерясь. Телекамеры все до единой были нацелены на стоящий посреди зала стол, за которым сидела женщина, чем-то напоминающая робота. Ее седые волосы были забраны на затылке в тугой пучок. Брови Семен Никитича пришли в движение, и я понял, что должен занять место рядом с ней. Там как раз стояло кресло.

— Здравствуйте, Сергей Леопольдович, — обрадовано пропела женщина-робот, вдруг включившись. Мне даже показалось, что внутри у нее что-то клацнуло, — Я уж думала, что вы опоздаете!

— Здравствуйте, — я сел в кресло.

— Ну что ж, начнем, пожалуй. Как вы, Андрей Даниилович?

Тут только я увидел крупную фигуру, стоящую к нам спиной. Фигура повернулась и бодро произнесла:

— Я готов, Анна. Всегда готов.

Так вот он какой, мой конкурент Алильханов! Я сразу вспомнил, где видел его: театр города В…, «Гроза» Островского в постановке Циклопова, Алильханов играл Дикого. Надо признать, играл неплохо.

Глава девятая. Дебаты

1

Алильханов смерил меня презрительным взглядом и сел. Конечно, он не узнал меня — едва ли ему приходилось бывать в Ж…

А все же какова фактура! С такой фактурой сам Бог велел играть купцов и приказчиков, а не лезть, куда не след… Я с ненавистью посмотрел на конкурента.

Включились прожекторы, у меня заслезились глаза. Теперь мы втроем сидели в ярком круге, а вокруг была чернота. Кто-то кричал в темноте: «Все готовы? Тишина на площадке! Раз — два — три!».

Анна, до того сидевшая неподвижно, с остановившимся взглядом, включилась, улыбнулась во весь рот и затарахтела:

— Здравствуйте, уважаемые телезрители, вашему вниманию предлагаются дебаты Андрея Данииловича Алильханова и Сергея Леопольдовича Антушкина. Начнем, думаю, с политических платформ конкурентов. Андрей Даниилыч?

Алильханов откашлялся и начал:

— Основополагающий принцип моей предвыборной программы — доверие. Доверие, в первую очередь, избирателя к власти. Ведь, посудите сами, если избиратель априори не доверяет власти, какой резон ему идти на избирательный участок? При Кизлякове доверие к власти рухнуло ниже, простите, плинтуса, а при таких господах, как Антушкин, институт власти и вовсе, не сомневаюсь, прикажет долго жить.

Каким же образом поддерживается это самое доверие? В первую очередь, власть не имеет права игнорировать проблемы населения и должна чутко прислушиваться ко всем социальным веяниям, что наблюдаются в обществе. Гарун — аль — Рашид, например, переодевшись дервишем, странствовал по улицам Багдада. Я, в свою очередь, за эту неделю посетил Калужский нефтедобывающий завод и Чукотское бахчеводство. Пообщался с простыми людьми, попробовал, так сказать, каши из общего котла. А где в это время был мой конкурент?

Он воздел руки к небу и сердито засопел.

— Сергей Леопольдович? — повернулась ко мне Анна. Я скосил глаз на ладонь и прочел:

— Моя платформа — честность, открытость и справедливость.

Алильханов и Анна смотрели на меня, точно ожидая продолжения, но я молчал.

— Ну что же, — улыбнулась ведущая, — А что вы думаете о предвыборной платформе своего соперника?

— Это сплошная фикция, подмена понятий, — процедил Алильханов сквозь зубы, — Он просто вводит избирателя в заблуждение.

— Любезный Андрей Даниилыч — вор и жулик, на его счетах в Швейцарии двести миллионов долларов, — парировал я при помощи несмываемого фломастера Олега Власыча.

— А вы считали? — Алильханов едко ухмыльнулся, глядя почему-то на мою руку.

— А, позвольте вас спросить, сколько вам заплатили американцы?

— Покажи руку, гад! — заорал вдруг Андрей Даниилыч и ринулся на меня. Я, пытаясь оттолкнуть навалившуюся на меня тушу, опрокинул стол. Придавленная Анна завизжала.

Мой нос взорвался острейшей болью, потом к нему присоединились правый глаз и левое ухо… Я потерял сознание.

2

— Как, Сергей Леопольдович?

Участливое лицо Олега Власыча выткалось передо мной из черноты. Я застонал.

— Ничего, Сергей Леопольдович, ничего, дорогой, — сбоку к физиономии Олега Власыча присоседилась физиономия Семена Никитича. — За одного битого двух небитых дают.

Сознание вернулось ко мне и вернуло страшное воспоминание — перекошенная рожа Алильханова, пудовые его кулаки. Я содрогнулся.

— Дивиденды, главное дивиденды, — говорил между тем Олег Власыч, — У нас любят страдальцев, а он вона как вас разукрасил.