Должность (с аудиокнигой)

Она брала с витрины первое попавшееся ведерко, открывала крышку и, лизнув языком белую кисловатую поверхность, ставила ведерко обратно на витрину. Потом брала следующее.

— Агнюшка, товар! — крикнул со двора водитель Петька.

— Все привез?

Агния Львовна вышла из магазина и повесила на дверь желтую табличку «Прием товара».

— Вроде…

— Ну, заноси.

Петька, матюкаясь, внес по очереди три больших ящика и отчалил на тарахтящем «бычке».

Агния Львовна принялась разбирать товар. Все было как обычно: мыло, дошираки, «Килька в томатном соусе», кукурузные палочки, кубики «Галина бланка», мясо цыпленка в желтых банках, шоколадки, пряники, конфеты, рижские шпроты, макароны…

Майонеза было только одно ведерко. Но зато — какое! Золотисто — перламутровое с непонятными, похожими на иероглифы, письменами. Агния Львовна открыла ведерко. Майонез имел необычный оранжевый цвет и запах, столь притягательный, что продавщица не устояла.

Когда некий покупатель, отважно проигнорировавший табличку «Прием товара», проник в магазин, Агнии Львовне уже никто не сумел бы помочь.

Так свершилось черное дело, и когда до Ж… дошли газеты с фотографиями Антушкина на первых страницах, когда в телевизоре он стал назойливей рекламы, никто из ж…цев не узнал бывшего лицедея. А если кто и узнал, то, конечно, очень скоро приобрел репутацию лгуна.

Глава третья Дебют

1

Наутро меня разбудил будильник, хотя я его не заводил. Теперь что, всегда так будет?

— Сергей Леопольдович, ваш завтрак.

Ласковый голос Степы примирил меня с будильником и ударом кулака я заставил его умолкнуть.

Степа поставила на кровать поднос, похожий на маленький столик. На столике был кофейник, жирные сливки в изогнутой золоченой плошке, бутерброды с черными горошинками и чашка с инициалами «С. Л.» — уже успели сделать, черти! Однако сам завтрак меня не впечатлил — я люблю по утрам хорошенько набить брюхо. Но — дареному коню, как говорится…

Я взял бутерброд.

— Вы что же, сами будете кушать?

— Не понял? — удивился я.

Степа присела рядом со мной, налила в чашку кофе, добавила сливок и принялась кормить меня, словно малое дитя. Должен признаться, ощущения неземные — почувствовал себя феодалом.

— Степочка, — заговорил я с набитым ртом. — И давно вы здесь работаете?

— Второй день.

Ну, надо же, прямо как и я.

— А раньше где работала?

— В ночном клубе, Сергей Леопольдович.

Я засмеялся: хорошая шутка.

— Спасибо, Степочка.

Степа унесла поднос.

Хоть и неохота, а придется все же вставать. Я отбросил простыни и подошел к зеркалу. Ну что ж, очень даже симпатичное зрелище отразилось в нем — подтянутый, серьезный мужчина в рассвете физического могущества. Есть, конечно, брюшко, и складки под подбородком — сказывается богемный образ жизни, но для придания образу солидности и они не повредят.

Я сделал рожу, оттянув уши большим и средним пальцами обеих рук, а мизинцами приподняв нос. Засмеялся, вспомнив, что живу во дворце, подпрыгнул, как козленок, и решил, наконец, одеваться.

Для меня заготовили … это, должно быть, ошибка — костюмчик потертый, брючки обвисли на коленах, на жилете не хватает двух пуговиц. В этом маскараде я был похож на уволенного рабочего Нилиманского нефтеперерабатывающего завода. Это ни в какие ворота не лезет.

С чувством негодования я спустился вниз. Семен Никитич уже ждал. Его лицо засветилось полосатой улыбкой:

— Сергей Леопольдович, превосходно выглядите. Превосходно!

— Вы издеваетесь, Семен Никитич? — проговорил я.

— Ну что вы, Сергей Леопольдович.

Он взял меня под руку и, быстро выведя из дома, повел через лужайку к черному «линкольну». Откуда — то появились секьюрити и пошли с двух сторон, вертя во все стороны чугунными головами.

— Это необходимая часть вашей новой роли, Сергей Леопольдович.

«Надеюсь, это не роль бомжа», — подумал я, но сказал:

— В таком случае полностью доверяюсь вам, милейший Семен Никитич.

«Милейший» сверкнул на меня тигриным глазом и засмеялся.

В «линкольне» нас ожидал Олег Власыч. Он, похоже, плохо спал — круги под глазами, одутловатые щеки.

— Выучили текст? — сразу набросился он на меня.

— Выучил.

— Назубок? — вставил Семен Никитич.

Я кивнул, чуя холод под ложечкой.

«Линкольн» медленно вырулил на трассу, блестящую от утренней росы. Колеса мягко шуршали, навевая сон. Навевала сон и беседа Олега Власыча и Семена Никитича, хотя шла на повышенных тонах и с нотками паники. Я, конечно, ничего не понимал: опять «электорат», «рейтинг», «процент», «кредит доверия». Были и понятные мне слова, как — то: «быдло», «лохи», «баблосы», но в сочетании с вышеуказанными, становились недоступны пониманию и они.

— Приехали, Сергей Леопольдович!

Я встряхнул головой, медленно выбираясь из сонных дебрей. Мать моя! Внизу ревела толпа.

2

«Линкольн» остановился у покрытой брусчаткой площади на небольшом возвышении. Там, дальше, была установлена широкая трибуна, а за ней — лица и плакаты, плакаты и лица. И на плакатах лицо — моя улыбающаяся физиономия. Какого дьявола собралась вся эта публика?

— Ну, Сергей Леопольдович, ваш выход. Не подведите, дорогой.

Семен Никитич сделал нетерпеливый знак, и я все понял.