Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

Он отщелкнул затворы на задней панели пульта ГиМ, заглянул внутрь схемы. «Ага, это долой! И это!» – Пальцы умело выдергивали из гнезд коробочки электронных реле, прямоугольнички лишних микросхем. Сунул ноготь в прорезь в стержне дополнительного потенциометра, повернул, глядя вверх. Теперь звезда приблизилась. Над куполом поместился только край ее с опадающим протуберанцем – но край этот жег лицо, глаза, шею, нагревал все предметы в кабине.

«Давай-давай, грей, что ты еще умеешь!.. Так, теперь внедрим в тебя пространственные линзы… которые никакие не линзы, а выросты напряженного пространства-времени. Оно, знаешь, куда плотнее и первичнее тебя, теплая малютка-пышка. И крупнее. А я еще первичней и крупнее…» Пальцы между тем сами находили нужное в знакомых узлах схемы, вынимали, выламывали, скручивали оборванные концы, переставляли штекеры. Сделав, он вернулся к пульту, взялся за рукояти пульта «пространственных линз».

Поднял лицо с прищуренными от зноя глазами:

– Ну?.. – и начал скачками добавлять избыточное поле. – Наддай… еще, еще! Раздвигай-ка ножки, Вселенная!..

Нарастал жар, свет, звон. Все смешалось, все было едино: темь ли это вселенских просторов рядом с ядерным пламенем – осенняя ли ночь на морском берегу, штурмуемом волнами? Грохот ли миров в динамиках – шум ли прибоя и свист ветра?.. Мечется и рыдает, схватившись за голову, буря во вселенской ночи, в горячей огненной тьме. Земля дрожит от ударов сердца, белые от ярости волны поднимаются в атаку – и откатываются, скрежеща галькой: «Вода еси – и в воду отыдеши!»

Смешение – разделение. Разделение – смешение… Накаляются звездным сиянием метапульсации, нарастают галактиками-всплесками, звездами-всплесками, планетами-всплесками – мчат во времени – и сникают сверкающей пеной, тщетой усилий: «Среда еси – и в среду отыдеши!»

– Не среда!.. НЕЕЕЕ СРЕЕЕЕДААААА!!!

День текущий: 14,7021000 сентября,

или 15 сентября, в 16 час 51 мин 1,43 сек

На уровне К2: 15 + 1 сентября, 9 час 42 мин

На уровне К150: 15 + 105 сентября, 7 час 33 мин

…И в тысячах боеголовок таится до поры звездная энергия, в сотнях ядерных реакторов выделяется она – та самая, что и в светилах галактики.

Это был момент, когда все работавшие в зоне и на внешних площадках башни увидели, как в черном сгустке ядра накаляется ослепительная голубая точка, как она превращается в пляшущее пятнышко, чей сине-белый беспощадный свет заливает окрестность, затмевает прожекторы, лампы верхних этажей и склоняющееся к закату солнце. Поднялась паника, люди хлынули вниз и прочь из зоны, прыгали через заборы, убегали в поле, прятались в ямы, за отвалы земли и мусора или, не успев, кидались ничком – ногами в сторону вспышки. Завыла сирена общей тревоги.

Но вспышка тотчас и погасла. Ласковое тепло ядерного пожара звезды, приближенное «пространственными линзами», нагрело и вздуло до предела аэростаты системы ГиМ. Они потянули кабину, в которой находился Корнев, вверх, еще ближе к этой ласке и нежности Вселенной, лопнули все разом – и система, ее электроды, кабели, канаты, кабина, – все рухнуло с двухкилометровой высоты.

Глава 28 «Умер наш дядя…»

Профессионалы – не обязательно люди, которые умеют что-то делать лучше других. Чаще они все остальное просто вовсе не умеет делать, а здесь хоть что-то.

К. Прутков-инженер. Мысль 57

I

Хоронили Корнева. Все работники Шара, все, кто знал его по Институту электростатики, просто так, – сошлись проводить в последний путь Александра Ивановича, Главного, Сашу Корнева, Корня, Кореша, Корешка (и так называли его между собой), геройского и свойского парня, замечательного знаменитого человека. Именно его многие считали душой и фактическим воротилой всех дел в Шаре, а Пец – так, для красы, потому что у Саши тех званий не было.

Все работы были остановлены на часы, когда многотысячная процессия темной лентой змеилась по грунтовой дороге в сторону реки, все дальше от бетонного кольца зоны, от громады Шара, приплюснувшего ступенчатый холм-башню. Корнева решили похоронить не на городском кладбище, а на высоком берегу Катагани, откуда будет виден покоренный им Шар, город, далекие синие горы за степью, и поставить здесь обелиск.

Был теплый, по-осеннему ясный сентябрьский день, похожий на тот, в который год назад опустилась в этой местности и принялась чудить непонятная напасть, Шайтан-Шар. От реки веял легкий ветерок. Ноги шагавших поднимали желтую глинистую пыль. Лица всех были красны от духоты.