Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

– Приказ издадим завтра, – продолжал Пец, – но к исполнению обязанностей вам лучше приступить немедленно. После вчерашней катастрофы нас справедливо упрекают в плохой организации техники безопасности. С этим, и верно, запустили, давайте подтягивать. Тем более что день все равно кувырком.

– Согласен, Валерьян Вениаминович, слушаю.

И голос у Вити стал гуще, тверже.

– Я сейчас объявлю учебную тревогу с эвакуацией всех помещений. Вы отвечаете за верхнюю часть башни – от крыши по десятый уровень. Ваша задача – проверить, все ли покинули помещения, в каком состоянии оставили: вырублен ли ток, перекрыли ли краны, газ… ну, не мне вам объяснять. Неполадки и виновных записывайте. В помощники можете взять Панкратова или Анатолия Андреевича – на ваше усмотрение. До пятнадцати ноль-ноль Земли наверху чтоб было пусто.

– Ясно. А низ?

– Низ я беру на себя. Там и встретимся.

– Но… поскольку мероприятие учебное, – вмешался Любарский, – я хотел бы остаться, не прерывать…

– Смешной разговор, Варфоломей Дормидонтович, – отчеканил Буров, повернув к нему лицо, – это же приказ.

Пец отключился. Наверху дело было на мази. Секунду он колебался: зайти в кабинет напротив или связаться? По телесвязи врать было сподручней. Набрал экранный код. В кабинете Корнева сидели те же двое.

– Валентин Осипович, вы назначаетесь исполняющим обязанности главного инженера института. – (Валя встал, лицо его на миг стало растерянно-глуповатым, но тут же подтянулось и отвердело. Иерихонский выпрямился в кресле, выразил на физиономии удовлетворение происшедшим.) – Пока временно. А там посмотрим… – И далее Валерьян Вениаминович, не утомляя себя разнообразием, повторил Синице слово в слово то же, что и Бурову, только ответственность на него возложил за низ баши и зону. – До пятнадцати двадцати ниже десятого уровня не должно остаться ни одного человека.

– Ясно, Валерьян Вениаминович, принято. А верх?

– Верх я беру на себя. – И Пец отключился.

«Кого бы еще назначить главным инженером? Впрочем, хватит и этих двоих. В том состоянии, в которое я их ввел (как это я удачно сказал: временно, а там посмотрим), люди проявляют чудеса усердия. Так, теперь общий аврал».

Он нажал зеленую кнопку общей связи. Сейчас его лицо под звуки сигнала внимания (удары гонга) повторилось на экранах в сотнях комнат, залов и вестибюлей башни.

– Внимание всем! – сказал директор. – Объявляю учебную тревогу, проверочную эвакуацию помещений института. Приказываю прервать все работы, кроме обеспечения внутреннего транспорта и связи. Контрольно-пропускной группе прекратить впуск людей и машин в зону. Диспетчерам – свернуть погрузочные работы, перекрыть впуск машин на спирали, очистить зону. Всем сотрудникам, за исключением служб низа, до шестнадцати ноль-ноль Земли покинуть башню и зону. Ночная смена отменяется. Начало работы завтра в восемь ноль-ноль Земли. Ответственность за эвакуацию сотрудников и соблюдение порядка возлагаю на моих заместителей Бурова и Синицу, а также на всех начальников отделов, лабораторий, мастерских и на старших групп. Связь с дирекцией с этого момента прекращается.

Но он не успел прекратить связь: вспыхнула лампочка экстренного вызова, на экране показался Петренко:

– А нам как быть, Валерьян Вениаминович?

«Да, в самом деле…»

– Где вы расположились со сборкой сети?

– Заняли вертолетное поле и площадку автостоянки.

– Так… – («Это вне зоны, их не тронет? Все-таки оттесним еще подальше».) – Ближнюю часть вертодрома не занимайте, аппаратам тоже надо где-то стоять. Расчистите себе участок за ним – и действуйте. На вас приказ не распространяется. Как дела?

– Дотемна управимся с тремя самыми крупными заплатами.

– Дотемна? Нет, медленно. Хорошо бы их засветло накинуть на сеть. Отберите среди покидающих сейчас Шар десятка два мастеров, подключите их. Оплата аккордно.

– Слушаюсь.

Экран погас.

«Вот теперь никакой суд меня не тронет – полное алиби. Даже скажут: как чувствовал папа Пец (он же Вэ Вэ и Хрыч), обо всем распорядился, форсировал. Но… не успели. Кто ж знал! Еще и поблагодарят за учебную эвакуацию».

Валерьян Вениаминович выдернул кабель телеинвертора, сложил по привычке бумаги в стол, вышел, запер дверь. Заглянул в кабинет Корнева (поймав себя на том, что все именует его так) – там было пусто. Запер и приемную, направился в координатор. Там находились Иерихонский и два оператора. Выдворил их: «Исполняйте приказ, я сам все выключу». Поставил стул в экранном зале – как всегда, спинкой вперед – сел, упершись подбородком в кулаки, и смотрел, как на экранной стене, в пирамиде осевой башни, развертках среднего и внешнего слоев и подвижного кольца расширялись и стекали вниз пятна темноты: гасли экраны. У Бурова из-за ускоренности времени дело шло спорее, чем у Синицы.

Гасли экраны – пятна интенсивности.