Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

М31 уменьшалась, трепетно голубела, вытягивалась с одного края – по направлению дрейфа, – еще уменьшалась… и исчезала. Действительно будто во что-то входила. Точнее, втекала.

«Куда же это она? Насовсем, что ли? В иные измерения?.. – соображал Евдоким Афанасьич, глядя на черноту со звездами в окуляре; потом вышел из павильона, задрал голову, смотрел так, глазами; не нашел в небе фантома М31. – Опять никто не поверит».

Вернулся в павильон, посмотрел по шкалам и записал точные координаты точки небесной сферы, где такое произошло, сам факт и время. Сел ждать. То в телескоп посматривал, то, выходя, прямо в небо.

Так провел ночь, на востоке начало чуть светлеть небо.

И в

День текущий: 0,2375 октября, или 1 октября, 5 час 42 мин

засек!

Наиболее замечательно было, что заметил Климов появившуюся снова «Туманность не-Андромеды» помимо своего прибора – невооруженным глазом. Потому что она возникла, будто вынырнула из тьмы не в том месте, куда был нацелен рефрактор. Теперь она была вне границ созвездия Цефея. И ярче стала.

Климов направил телескоп в новое место, наблюдал: М31 была та, да не та – малость деформированная и с иным углом своего знаменитого крена.

«Никто же опять не поверит. Не буду и соваться с сообщениями, ну их! Варику только покажу, обсудим. Но главное: что это?..»

Глава 14 Приказ о течении времени

Если действие равно и противоположно противодействию, зачем нужны они оба?

К. Прутков-инженер

Сейчас пойдет трудная глава. Этот роман, как успел, наверное, заметить читатель, вообще не из легких; но в этой будет особенно много неразвлекательного и не в подъем уму. Лучше сказать прямо, без сюжетных завитушек: наиболее важным в данной истории оказываются – хотя это и для автора неожиданность – не события всякие, а духовно-интеллектуальная эволюция В. Д. Любарского, Бармалеича – доцента-расстриги и нового директора НИИ НПВ. Именно эволюция, не просто прозрение. Прозрения истинного смысла вещей были у Корнева и Пеца, они их и сгубили. Любарский их информацию усвоил, опыт учел – и вынужден был двигаться дальше.

А человек он не сильный, Варфоломей Дормидонтыч, можно сказать прямо: слабак. Но уж если понял, что к чему, то его с этого не сдвинешь, к прежнему заблуждению не попятишь.

Забегая вперед, опять таки в нарушение всех сюжетных заначек, скажу, к чему это приведет: впервые не только в реальной истории человечества, но и в фантастических ее вариантах этот человек попытается переиграть вселенские процессы, в которых он и его коллеги, сотрудники НИИ (как и мы, все человечество), участвуют почти на бактериальном уровне. И поведет за собой других.

Именно потому, что понял, что к чему.

Итак, вперед.

Дневник Любарского

I

Я унаследовал от предшественника нерешенную проблему: насколько нам надо взаимодействовать с внешним миром? Вэ Вэ держался принципа: пока не разобрались сами, других лучше не смущать. Но вот разобрались настолько, что решаем и действуем на свой страх и риск. И крупно. В юриспруденции это именуют «в особо крупных размерах».

Но речь теперь не о том, чтобы не смущать. (И уж тем более виниться… перед кем!)

Мы настолько продвинулись в понимании мира, что искать общий язык с официальным естествознанием – это переходить с прямохождения на четвереньки.

II

А если круче, то на четвереньки теперь переходит все общество. Мы ныне Страна Дураков. Были авангард человечества, а теперь такие, крыть нечем. Великая страна с отменной обороноспособностью, с богатствами, с интеллектуальной мощью, отлаженной экономикой и жизнью дала себя разгромить небывалым в мировой истории, позорнейшим способом: информационно. То есть враньем, пропагандой. Брехней. И волей нескольких мерзавцев наверху.