Должностные лица

Потом стоматолог показал умопомрачительный фокус с картами. Потом Светлана снова играла, полковник пел: «Не искушай меня без нужды возвратом нежности своей».

А тем временем Голубь отозвал Яшу Горобца, и они сели в кабинете за шахматной доской вдвоем. Гришу интересовал вопрос: что еще, кроме трехсот норок, увез в Грузию Шевчик?

— Похоже, что ничего, но от Вишневецкой он что-то имеет.

— Получил ли что-нибудь Махнарылов?

— Шибер ему обещал монеты.

— Когда ты едешь в Целиноград?

— На той неделе.

— Слушай меня внимательно. Процедура несложная, из двух стадий. Первая — ты выписываешь накладную по всем правилам, подписываешь ее у начальника цеха. Кто будет отправлять?

— Махнарылов.

— Вот у него и подпишешь на всю партию товара. Сложишь накладные в папку, эту папку товаровед с экспедитором возьмут с собой в Целиноград. На этом первая стадия закончится, начнется вторая. Выписываешь еще раз точно такие же накладные, но подписи уже другие — директора и главного бухгалтера. Эти вторые накладные тут же спрячь в карман, за пазуху, куда-нибудь подальше, чтобы ни в коем случае не попали в ту папку, которая поедет в Целиноград. Все ясно?

— Гриша, за кого ты меня держишь? — обиделся Яша.

— Грузить будете накануне. Сделай так, чтобы погрузку затянуть до самого вечера.

— А смысл?

— Чтобы выехать на другой день утром. Без тебя. Во время погрузки пожалуйся на давление, голова болит, или живот, следы бурной молодости, угостили однажды ташкентской дыней на селитре, и с тех пор печень страдает при физической нагрузке. Или Боткина перенес. Я тебе целый веер средств выдаю.

— Понял.

— Утром сообщат на комбинат из больницы, что тебя привезла скорая с печеночной коликой. Больной пока жив, всем привет. Документы на товар в Целиноград лежат в папке у Махнарылова. Разумеется, вечером не забудь эту папку ему вручить как начальнику цеха.

— Гриша, чего ты так не любишь Целиноград? Что мне делать в больнице? Я там никогда не лежал.

— Яша, лучше лечь в больницу, чем сесть в тюрьму.

— Гриша, там у них все чисто с фабрикой индпошива.

— Яша, не имеет значения чисто — не чисто. — Голубь проглотил слюну, нравилась ему творческая работа. — Как будете лису грузить — штучно, связками, в коробках?

— Связками по тринадцать штук.

— То, что надо. При погрузке, Яша, сделай фокус — чтобы одной связки недоставало. Нужна зацепка, мелочь нужна.

— Гриша, тринадцать штук по восемьдесят рублей это уже тыща.

— Яша, не будем мелочиться, у тебя же нет лисы в другой расфасовке? Полежишь три дня в больнице, выйдешь и приступишь к работе.

— Для тебя, Гриша, я на любой фокус.

Когда они вернулись в гостиную, замред кричал:

— Товарищ-щи, выпьем за маршала Голубя!

Яша начал рассказывать, как недавно он был на Кубани, там розы выращивают не только колхозники, но и агрономы, учителя, врачи. Побросали школы, больницы, устроились в городе сторожами, гардеробщиками. Сутки отдежурил, трое дома, на дежурство ездят на собственных «Жигулях». Не щадят себя. Посадил шиповник, вырастил розы, с каждого куста берет по пятнадцать, двадцать рублей. Один к двадцати доход. Добавка к пенсии.

— Человек рожден для пенсии, как птица для полета.

— Стрелять надо, — предложил зампред.

— У них там девятнадцать подпольных миллионеров, только учтенных ОБХСС, — это Лупатин сказал.

— То есть самых глупых, которые не спрятали свой миллион. Но есть же еще и умные.

— Вешать надо!

— Нет, все-таки куда смотрит наша идеология?

— Человек рожден для бомбы, как птица для полета.

Перед чаем, когда замред уже еле языком ворочал, женщины поднялись, убрали посуду. Болонка с кошкой все-таки разодрались, не могли поделить тихо кем-то спущенный под стол то ли бараний глаз, то ли кусок языка. Генерал держался молодцом, ничего не заметил, но Гриша был в шоке — получит ли он теперь начальника кафедры? Как много от пустяка зависит. А животные не унимались, будто это был их коронный номер.

— Наконец-то они обрели свой статус, браво! — воскликнула Октябрина.

Потом Григорий Карлович с полотенцем обхаживал замреда, он заблевал ванную, потом зампред заблевал туалет. Ну, а в общем, обыкновенные люди новой формации — без царя, без бога, без нищеты и безработицы, без страданий и слез — только труд, вал, план, чистоган, зато юмора а-ат пуза.

Разошлись поздно, в третьем часу. Гриша вызвал по телефону весь таксопарк. Генерал Ходжаев с женой покинули хозяев последними, за что оба получили по шапке — он ондатровую шестидесятого размера, она — из белой норки в виде чалмы, пятьдесят седьмого размера. Обе шапки были сшиты лучшей скорнячкой города Каратаса, а может и всей республики, женой Шибаева Зинаидой.

Глава тринадцатая ЗОЛОТЫЕ СЕРЕЖКИ ИЛИ КРАСНЫЙ ГАЛСТУК

Классный руководитель Елена Гавриловна не спала всю ночь. Будь она мужчиной, хлопнула бы сейчас дверью и ушла из постылой школы с английским уклоном, нашла где-нибудь место попроще и успела бы заработать и авторитет, и хорошую пенсию.