Должностные лица

Она сплюнула тягучую, вязкую, липкую слюну, вытерла пот и только сейчас заметила справа под поленницей еще крюк и на нем веники старые, березовые, они ссохлись и были почти незаметными в сумраке сарая, а она рыла под новыми, недавно повешенными — и Зинаида ринулась сразу копать, пока совсем не стемнело, и через два-три тычка лопата цокнула о стекло. Ее затошнило еще больше от радости. Банки были в целости и сохранности, с крышками из полиэтилена и еще снаружи покрыты слоем парафина. Сначала она хотела закатать крышками для домашнего консервирования, но он сказал, что могут прийти с миноискателем и железо сразу нащупают, а так — шишь, стекло, парафин и синтетика на щуп не берутся. Она посидела в обнимку с этими банками, как с детьми, затем сложила дрова как попало обратно. Завтра отдохнет и наведет порядок, а сейчас надо поспешать к яблоньке. В доме она одна, дети ушли, каждый по своим делам, и она не стала их останавливать, как всегда останавливала Славика, чтобы он опять где-нибудь не выпил.

Луна светила, а в Москве еще не село солнце, там некоторые собирались в гости и наводили марафет перед зеркалом. Эта банка далась тяжелее, чаще приходилось отдыхать, хотя копать совсем ничего, ковырнула сантиметров на тридцать-сорок. Земля была сухой и твердой, да еще надо было следить, чтобы не зацепить корни, яблонька и так стала засыхать именно с этой стороны, повредили, когда зарывали. Она опять боялась, что он забрал банку не ту, так эту, ее ближе достать, и рыла торопливо, тошнота стала еще сильнее, она запыхалась и как только показалась крышка, расшевелила ее рукой и оставила в яме, бросив сверху горсть земли, как бросают на гроб. Посидела еще минут пять, отдышалась — нет, она не устала, столько в жизни ей пришлось перетаскать, перепахать, перенести, просто тошнило ее каждый день и каждую ночь, и уже не один месяц, она хотела бы этому радоваться, да не получалось.