Должны ли писатели говорить правду?

Стирфорт[22], которым Диккенс, по всей видимости, гордился, никогда, должен признаться, не вызывал во мне симпатии. Весьма мелодраматический молодой человек. Худшее, что я мог бы ему пожелать, — это жениться на Розе Дартль и жить вместе с матерью. Так ему и надо: не будь смазливым и обаятельным. Старый Пеготти и Хэм, конечно, в жизни невозможны. Их также надо рассматривать как типы. Всех этих братьев Чирибл, Китов, Джо Гарджери, Боффинов, Гарландеров, Джонов Пирибинглей мы воспринимаем-как олицетворение доброго начала, заложенного в человеке, хотя количество добродетелей, которое Диккенс тратит на одного героя, в действительной жизни было бы распределено более экономной природой человек на пятьдесят.

Подведем итог: «Давид Копперфильд» — обыкновенная история, рассказанная простым языком, и таковы все книги, сохранившиеся в веках. Эксцентрический стиль, художественные фокусы могут прийтись по вкусу критику сегодняшнего дня, но для нас, мужчин и женщин, мальчиков и девочек, главное в литературном произведении — это жизнь. «Давид Копперфильд» — грустная книга, и это только прибавляет ей очарования в наши грустные времена. Человечество приближается к старости, и мы полюбили грусть, как любим друга, который почти никогда с нами не расстается. В дни нашей юности мы были сильны и веселы. Вместе с Улиссом и его товарищами мы радостно приветствовали и солнце и дождь. В наших жилах текла красная кровь, и мы смеялись, и рассказы наши были полны силы и надежды. Сейчас мы, как старики, сидим у камина, глядя на образы, возникающие в огне, и истории, которые нам нравятся, — это грустные истории, похожие на нашу жизнь.

1905