Дом 17 по улице Черч-роу

– О ней. Она психиатр из США. Но сейчас работает в Лондоне. Я вот думаю, может, стоит связаться с ней насчет Беллы?

Первой мыслью Никки было: «Ну здорово, еще один мозгоправ». Это, однако, не значило, что она готова была сразу отказаться от этой идеи. Если был хоть малейший шанс, что доктор Сантос сможет помочь, то это был вариант, который стоило проверить.

– Что ты можешь о ней рассказать?

– Немногое. Я читала о ней в интернете. Похоже, она помогала некоторым из тех несчастных детей, которые были вовлечены в историю с пожаром в Гренфелл-тауэр[3] и все еще страдают от ПТСР. Вот почему я подумала о Белле. Если она даже им смогла помочь, то, может, поможет и Белле.

Никки взяла мобильный и вбила «Сантос Гренфелл» в строку поиска. Материал появился в верхней строке результатов. Она кликнула на ссылку и пробежала глазами статью, выхватывая только голые факты. Доктор Сантос переехала в Объединенное Королевство шесть месяцев назад и открыла новую практику в Лондоне. В Штатах она работала с детьми, выжившими в школьной массовой стрельбе. Между строк читалось, что она знает свое дело. Статья оканчивалась ее цитатой, которая запоминалась: «Нет поломанных детей, есть дети, которые ждут, когда их починят».

Никки перечитала, и надежда, которая расцвела у нее в груди, стала чуть ярче. Такое, впрочем, уже бывало. Неоднократно. За последние пару лет они посетили каждого специалиста в стране. Ни один из них не сумел помочь Белле. Единственное, на чем они все сходились, это на том, что Белла не говорила из-за шока от несчастного случая. «Запаситесь терпением» – это была любимая их фраза. Но прошло уже почти два года после смерти Грейс, а Белла так и не проронила ни единого слова. Как долго они должны были терпеть? Еще год? Десять лет?

Физиологических причин для молчания Беллы не было. Психологическая травма из-за несчастного случая как будто перерезала какой-то проводок у нее в голове, перекрыв путь голосу. Термин, который был в ходу у так называемых экспертов, – истерическая немота. Но это просто был удобный для них способ сказать, что они понятия не имеют, что это, и при этом не признать формально своего бессилия. Вбить в «Гугл» запрос «истерическая немота» не помогло. Исследований почти не было, и никто ничего полезного сказать не мог. У Никки сложилось впечатление, что истерическая немота – всего лишь бирка без содержимого, а не научный медицинский диагноз.

Больше всего ей не хватало тех маленьких радостей, когда она забирала Беллу из школы и та приветствовала ее объятиями, поцелуем и турбо-скоростным отчетом о прошедшем дне: какие учителя были милыми, а какие мерзкими, кто на этой неделе был лучшим другом, а кто выпал из милости. Теперь она получала лишь объятия, поцелуй и безучастное «привет, мамочка» через планшет.

– Свяжись с ней, – посоветовала София, когда Никки закончила читать, – терять-то нечего.

Именно поэтому она позвонит ей. А сумеет ли доктор Сантос помочь – ну, там будет видно.

– Я свяжусь с ней, когда закончим с переездом.

– Хорошо. И кто знает, а вдруг она поможет. Так здорово было бы услышать милый голосок Беллы снова, – София перегнулась через стол и похлопала ее по руке. – Тесто уже должно быть готово. Начнем делать пиццу?

Следующие пять минут София потратила на то, чтобы сделать основы для пицц, раскатать тесто, намазать заготовки томатным соусом и посыпать сыром. Тем временем Никки рассортировала топпинги по небольшим мисочкам, чтобы Белла могла сделать остальное. Закончив с этим, Никки подошла к двери и, высунув голову наружу, позвала:

– Белла Бу, иди к нам и укрась пиццы, милая.

Ответа не последовало. Не то чтобы Белла могла ответить словами, но Никки услышала бы движение.

– Белла, – позвала она снова.

Ничего.

– Белла! – теперь она сорвалась на крик, уже воображая сотни несчастий, которые могли стрястись.

Паника родилась где-то в животе и за считанные секунды заполнила каждую ее клеточку. Она сделала несколько шагов в коридор, достаточно далеко, чтобы убедиться, что входная дверь закрыта, а цепочка на месте, после чего поспешила наверх. В спальне Беллы не было. Она подбежала к постели и сдернула одеяло. Белла под ним не пряталась, и под кроватью ее тоже не было.

– Белла, – крикнула она, выбегая на лестничную площадку, – если ты играешь в прятки, можешь уже выходить.

Никки заставила себя остановиться и замереть, прислушиваясь. Все, что ей было нужно, это знак, что с дочерью все в порядке и она где-то в доме. Все, что она получила в ответ, это тишину, которая звучала как приговор, что Беллу она потеряла тоже.

Глава 5