Читаем Дом № 26 полностью

Ясудзиро. Ая жил так, словно ничего не замечал, словно все это меня не касалось… Я дурной человек!

Харуко. Нет, конечно, нет. А я-то какая дура.

Пауза.

Ясудзиро. Хару-тян, еще чашечку…

Харуко (улыбнувшись). Еще чашечку! (Берет у мужа чашку и выходит.)

Звонок. Ясудзиро открывает дверь. Это Гэмпати.

Гэмпати (дрожа). Бр-р, замерз я.

Ясудзиро. Где ты был-то все это время?

Гэмпати. На крыше. На скамейке спал. Как солнце зашло, так сразу холодно стало, просто жуть.

Ясудзиро. Ты куда теперь?

Гэмпати. То есть как? А-а, поеду в Райбич. Как всегда, ten cents, ten balls.[16]

Ясудзиро. Снова будешь работать?

Гэмпати. Так, подзаработаю немножко, а зимой опять гулять буду.

Ясудзиро. А потом?

Гэмпати. Потом? Потом опять лето… (Надувшись.) Откуда я знаю?

Харуко (приносит кофе на двоих). Гэмпати-сан, угощайтесь.

Гэмпати. А-а. Кофе?

Харуко. Да. Надеюсь, вы любите кофе?

Гэмпати. Э-э… Буду рад. Ужасно.

Мужчины пьют кофе.

Ужасно проголодался.

Харуко. Сейчас. (Приносит тарелку с хлебом, маслом и ножом.)

Гэмпати. О-о, спасибо. (Садится на пол, скрестив ноги, и принимается за еду.)

Харуко. Нельзя спать на крыше.

Гэмпати. Угу. Я знаю. Прекрасно знаю.

Харуко. Вдруг заболеете, что тогда?

Гэмпати. Спасибо за заботу. Я когда выпью, то забываю и про здоровье и про все. Наконец-то в голове прояснилось. Это почти как долларовый обед!

Ясудзиро. Да, плохи твои дела. (Уходит в спальню.)

Гэмпати. А мои обеды почти всегда такие. Остальное – на выпивку. Вон машинистки там или продавщицы: перебиваются на сэндвичах и яблоках, зато покупают себе новое платье. (Пауза.) Я когда-то работал боем в отеле в Сиэтле. Мне на четвертом этаже закажут бутылку в номер, я пока дойду вниз – уже забыл, какое вино заказывали…

Харуко. Гэмпати-сан, вы про это рассказывали уже много раз.

Гэмпати: Правда?

Ясудзиро (появляясь). Ну, пошли?

Гэмпати. Ага. Вот всегда, как протрезвею, все вокруг проясняется до отвращения, прямо беда! Ну что ж, может, пойти проведать миссис Ямасита?

Харуко. Ты уже уходишь?

Ясудзиро. Да, ненадолго.

Харуко. Может быть, мне пока начать понемногу укладываться?

Ясудзиро. Подожди, вместе этим займемся. Знаешь, я тут как-то проходил мимо небоскреба Вулворта. И представь себе, на вершине этой пятидесятисемиэтажной махины кружатся облака. Я стоял, не мог оторваться. Вот ведь что люди сделали! (Улыбается.) Так что я тоже выплыву. А, Хару-тян?

Харуко. Ну конечно. (Прижимается к Ясудзиро.) Мы тоже.

Гэмпати многозначительно вздыхает.

Что с вами, Гэмпати-сан?

Ясудзиро (кладет руку Гэмпати на плечо). Держись, брат, держись. Just try your luck![17]

Гэмпати. Да-да. Just try your luck!

Mужчины, обнявшись, выходят. Харуко заворачивает шляпки. Потом уносит кофейные чашки и тарелку. Звонок. Харуко открывает дверь. Входит Тосико.

Харуко. Ох…

Тосико молчит, не двигаясь с места.

Заходи. Что случилось?

Тосико. Спасибо. (Проходит в комнату.)

Харуко. Что с тобой? Ведь все хорошо.

Тосико. Знаешь, я все-таки… (Плачет.)

Харуко. Но это же чудесно, Тосико-сан. Ну что ты, зачем плакать. (Усаживает ее на диван, садится рядом.) Все уладилось, ты так этого хотела. Тяжело тебе было? Так ведь это хоть и будничное, а счастье. А Рё-сан так увлечен. Знаешь, он ради тебя… (Радостно смеется.) Жизни не пожалеет, вот как любит! Это же здорово. Не так уж часто мужчины такое говорят. Мне далее завидно.

Тосико. Он сказал, что все сделает, чтобы я была счастлива.

Харуко. Ну, видишь!

Тосико. Он ведь очень пылкий… Ну, вот и я как-то воодушевилась…

Харуко. Ну! Воодушевилась?

Тосико. Да. А теперь вот я призадумалась…

Харуко (удивленно). Странная ты. В него надо верить. Это большое счастье для женщины, если есть мужчина, в которого веришь.

Тосико. Да.

Харуко. И вообще хорошо, что ты наконец решилась.

Тосико. Да нет, я…

Харуко. Ты, главное, успокойся. Не надо ни о чем думать. Как бы это тебе объяснить…

Звонок. Харуко открывает дверь. Входит миссис Ямасита.

А-а!

Миссис Ямасита. Тосико-сан, тебя ждет Рёити. Говорит, надо идти в магазин.

Тосико. Хорошо, иду. (Выходит.)

Харуко (смущенно). Оказывается, у них все решилось… Завтра…

Миссис Ямасита. Да чему решаться-то? Все и так с самого начала было решено. Специально ведь выписали ее, даже дорогу оплатили. Рёити все ужасно преувеличивает, одно беспокойство. Ясудзиро куда пошел?

Харуко. Ему Сато-сан что-то обещал.

Миссис Ямасита. Сато-сан? Так его же нет, он в Чикаго уехал.

Харуко. В Чикаго?

Перейти на страницу:

Все книги серии Японская драматургия

Шелковый фонарь
Шелковый фонарь

Пьеса «Шелковый фонарь» представляет собой инсценировку популярного сюжета, заимствованного из китайской новеллы «Пионовый фонарь», одной из многочисленных волшебных новелл Минской эпохи (1368 – 1644), жанра, отмеченного у себя на родине множеством высокопоэтичных произведений. В Японии этот жанр стал известен в конце XVI века, приобрел широкую популярность и вызвал многочисленные подражания в форме вольной переработки и разного рода переложений. Сюжет новеллы «Пионовый фонарь» (имеется в виду ручной фонарь, обтянутый алым шелком, похожий на цветок пиона; в данной пьесе – шелковый фонарь) на разные лады многократно интерпретировался в Японии и в прозе, и на театре, и в устном сказе. Таким образом, пьеса неизвестного автора начала ХХ века на ту же тему может на первый взгляд показаться всего лишь еще одним вариантом популярного сюжета, тем более что такой прием, то есть перепевы старых сюжетов на несколько иной, новый лад, широко использовался в традиционной драматургии Кабуки. Однако в данном случае налицо стремление драматурга «модернизировать» знакомый сюжет, придав изображаемым событиям некую философскую глубину. Персонажи ведут диалоги, в которых категории древней китайской натурфилософии причудливо сочетаются с концепциями буддизма. И все же на поверку оказывается, что интерпретация событий дается все в том же духе привычного буддийского мировоззрения, согласно которому судьба человека определяется неотвратимым законом кармы.

Автор Неизвестен

Драматургия
Красильня Идзумия
Красильня Идзумия

В сборник входят впервые издаваемые в русском переводе произведения японских драматургов, созданные в период с 1890-х до середины 1930-х гг. Эти пьесы относятся к так называемому театру сингэки – театру новой драмы, возникшему в Японии под влиянием европейской драматургии.«Красильня Идзумия – прямой отклик на реальные события, потрясшие всю прогрессивно мыслящую японскую интеллигенцию. В 1910 году был арестован выдающийся социалист Котоку Сюсуй и группа его единомышленников, а в январе 1911 года он и одиннадцать его товарищей были приговорены к казни через повешение (остальные тринадцать человек отправлены на каторгу) по сфабрикованному полицией обвинению о готовившемся покушении на «священную императорскую особу». Излишне говорить, что «Красильня Идзумия», напечатанная в журнале «Плеяды» спустя всего лишь два месяца после казни Котоку, никогда не шла на сцене, хотя сам Мокутаро Киносита впоследствии утверждал, что его единственной целью при написании пьесы было передать настроение тихой предновогодней ночи, когда густой снегопад подчеркивает мирную тишину и уют старинного провинциального торгового дома, так резко контрастирующий с тревогами его обитателей. И все же, каковы бы ни были субъективные намерения автора, «Красильня Идзумия» может считаться первой попыткой национальной драматургии вынести на подмостки нового театра социальную проблематику Японии своего времени.

Мокутаро Киносита

Драматургия / Стихи и поэзия
Загубленная весна
Загубленная весна

В сборник входят впервые издаваемые в русском переводе произведения японских драматургов, созданные в период с 1890-х до середины 1930-х гг. Эти пьесы относятся к так называемому театру сингэки – театру новой драмы, возникшему в Японии под влиянием европейской драматургии.Одной из первых японских пьес для нового театра стала «Загубленная весна» (1913), написанная прозаиком, поэтом, а впоследствии и драматургом Акита Удзяку (1883–1962). Современному читателю или зрителю (в особенности европейскому) трудно избавиться от впечатления, что «Загубленная весна» – всего лишь наивная мелодрама. Но для своего времени она и впрямь была по-настоящему новаторским произведением, в первую очередь хотя бы потому, что сюжет пьесы разворачивался не в отдаленную феодальную эпоху, как в театре Кабуки, а в реальной обстановке Японии десятых годов.Конфликт пьесы строился на противопоставлении чистого душевного мира детей, девочки и мальчика, из обеих семей несправедливому, злобному миру взрослых, разделенных непримиримой враждой, что и дало, вероятно, основание критике провести аналогию между этой пьесой и… «Ромео и Джульеттой» Шекспира. Любопытно отметить, что в годы реакции во время второй мировой войны «Загубленная весна» была запрещена к исполнению, так как якобы искажала «дух солидарности», обязательный для соседей, а тема чисто детской любви, зарождающейся между двенадцатилетним Фудзиноскэ, сыном аптекаря, и четырнадцатилетней Кимико, дочерью податного инспектора, была сочтена неуместной сентиментальностью и попросту вредной.

Акита Удзяку

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги