Дом №65 по улице Железнодорожников

- Почему? Кто, черт возьми, пишет эту главу, ты или я? Послушай, Флавия. Ты не нужна этой истории. Ты - лишний багаж. Здесь и так много персонажей. Ни один из них не очень симпатичен, и ни один из них не очень хорошо прописан. Поэтому, я предлагаю своим друзьям просто убить их как можно быстрее и мучительнее, и покончить с этим. Кроме собак. Собак мы не тронем. И, надеюсь, кто-нибудь из них когда-нибудь позаботится о блохах и клещах Дикки. Это дерьмо раздражает.

Всхлипывая, Флавия начала дрожать. Она заставляла себя двигаться, но ноги игнорировали команды.

Кетчам положил руку ей на плечо, и она посмотрела в его глаза. Тьма в них казалась бездонной.

- Что это за чертово имя - Флавия? Кто назовет своего ребенка Флавией? Или персонажа своей книги, если уж на то пошло? Может, какой-нибудь извращенец, который слишком много раз смотрел этот извращенный итальянский фильм про монашку-бунтарку. Но; я имею в виду... Да ладно. Флавия? И зачем тебе вообще преследовать такого засранца, как Чак? Папа Медведь - первоклассный засранец. Это бессмысленно. Так что, тебе конец. Тебя это устраивает?

Флавия застонала - безнадежным и скорбным звуком.

Кетчам воткнул нож ей под левую грудь.

- Хорошо, - сказал он. - Я чувствую себя намного лучше. Теперь давайте продолжим рассказ.

Джек Кетчам и Дж.Ф. Гонсалес Глава 17

Аррианна завела "Темпо" на подъездную дорожку. Она недолго размышляла, кто их гости и почему они оставили пассажирскую дверь на заднем сиденье открытой.

Доставка?

Она подняла вещевой мешок с пассажирской стороны пола и открыла свою заднюю дверь, чтобы выпустить собак.

Дикки вылизывал свои яйца. Усердно. Маленькая Люси помогала ему. Она никогда не видела, чтобы щенок делал это раньше, но решила, что к чему. Собака должна делать то, что должна делать собака, верно?

И кто она такая, чтобы судить?

Она решила, что они сблизились.

Аррианна сделала паузу, пытаясь вспомнить, когда именно Люси вылезла из своего ящика. Казалось, она должна была помнить, что выпускала щенка, но не могла. Пожав плечами, она списала это на рассеянность.

Она похлопала в ладоши.

- Ко мне, Дикки! Ко мне, Люси!

Собаки мгновение смотрели на нее, как бы говоря: A что, у тебя есть вечеринка получше?, а потом зафыркали, залаяли и сползли с сиденья машины.

Вещевой мешок был тяжелым. Она мужественно взвалила его на плечи и поставила на пол гаража. Он звякнул. Внутри было что-то металлическое.

Аррианна опустила взгляд на вещевой мешок, раздумывая, стоит ли брать его в дом. В конце концов, ей все равно придется его открыть, особенно если она собирается осуществить свой наспех задуманный план.

Она бросила взгляд на собак. Они сидели на бетонном полу и выжидающе смотрели на нее.

- Оставайтесь здесь, ребята, - сказала она и потянулась к открывателю гаражных ворот.

Она нажала на кнопку, и гаражные ворота опустились по рифленой дорожке.

Она включила свет, когда дверь закрылась, и на мгновение приостановилась. Люси и Дики остались сидеть на своих местах и смотреть на нее.

Впервые за несколько недель она почувствовала себя ясновидящей, контролирующей ситуацию. Она живо все вспомнила - вспомнила пытки, которым подвергла Брэда Зеллера, как причинила ему боль. Умом она понимала, что совершила убийство, что сделала нечто, противоречащее ее моральным устоям, но знала, что на самом деле это сделала не она. Это был кто-то другой, что-то другое, контролировавшее каждый ее шаг, нажимавшее на ее кнопки, заставлявшее ее делать это.

Оно заразило ее своей сущностью, вливая в нее свои плотские желания.

Она поняла это вскоре после убийства Брэда/Бена. И хотя она сожалела о случившемся, она знала, что на самом деле ее вины в этом нет. В нее вселился дух Люси Пирсон.

И у нее было то, что нужно, чтобы отправить эту мерзкую суку обратно в ад, из которого она пришла.

Она нашла ее в сумке, которую нес Брэд. Их было две, и она сразу же узнала их.

Скороварки.

Брэд Зеллер что-то говорил о том, что нужно быть на шаг впереди этих существ. Теперь она знала, о каких существах он говорил. Джунгли Юго-Восточной Азии изобиловали ими. Это было очевидно из его описаний разврата, который он и его товарищи по службе совершали над незадачливыми жителями южновьетнамской деревни.