Дом алфавита

Каким образом потом убрать пленных – этот вопрос предстояло решить Крёнеру и Ланкау.

Затем Дитер Шмидт раздобудет товарному вагону поддельные документы и сделает так, чтобы он тут же отправился в деревню в самом центре Германии. Запертый, там он незамеченным простоит на запасном пути до конца войны.

Лишь когда груз уйдет, Крёнер подаст в комендатуру рапорт об «освобождении» Ланкау. В полном соответствии с изначальным планом его признают психически больным и отправят в Германию.

Когда ушло недоверие, Дитера Шмидта такая деталь, как сумасшествие, даже воодушевила. Разумеется, оставался риск, что тебя раскроют или уничтожат. Руководя концлагерем, он и сам отдал сотни приказов на ликвидацию сумасшедших. Все решала степень безумия. Надо только внушить окружающим, что он не был неизлечимо больным. Тогда оставался реальный шанс на то, что все получится.

А какие еще варианты? В последние недели война превратилась в ад на земле. Неустанное сопротивление действовало ужасающе эффективно. Выиграть войну было уже невозможно. Речь шла о том, чтобы выжить любой ценой, а если махинации вскроют, будет весьма полезно оказаться подальше от эпицентра событий.

Идея симулировать психическое заболевание подходила им идеально. С чего кому-либо подозревать контуженных, находящихся за тысячу километров от фронта, в краже ценностей, чей общий вес составляет несколько тонн? Дитер Шмидт не сомневался: им надо прикинуться сумасшедшими. Всем вместе! Ему самому, Крёнеру, Ланкау и Почтальону.

Все прошло как по маслу. Помимо ожидавшей их богатой наживы, у всех были весьма весомые причины убраться подальше.

Операция «Безумие» начнется, когда Почтальон отправит кодовое слово «Heimatschutz». Как только Крёнер получит его, он должен будет зачистить пару украинских деревень – и как бы освободить там Ланкау.

Затем Крёнеру необходимо было навестить Дитера Шмидта по официальному поводу – попросить о помощи для подкрепления СД в сложной ситуации со снабжением.

Во время встречи им необходимо было остаться одним после обеда, когда советская артиллерия обычно забрасывала снарядами тыл. Как только вал огня приблизится, им нужно найти укрытие и взорвать квартиру Дитера Шмидта. Необходимо создать впечатление, что туда попал советский «шальной снаряд». Во время разбора завалов обнаружат и Крёнера, и Шмидта – обездвиженных и контуженных. В таком состоянии они пробудут до конца войны.

Почтальон разберется сам. «Я появлюсь вовремя», – сообщил он. Через некоторое время Дитеру Шмидту удалось убедить Крёнера и Ланкау в том, что Почтальон не из тех, кто бросает своих.

Глава 14

Прошлой ночью Джеймс плохо спал уже в третий раз за неделю. Все его тело покрывалось холодным потом.

«Я нас отсюда вытащу, Брайан! Обещаю!» Пытаясь отогнать сновидения, Джеймс затряс головой и ударился затылком об изголовье. От резкой боли он распахнул глаза. Рябой уже проснулся и лежал на боку, на скомканной подушке. Смотрел он прямо на Джеймса – тот сразу же монотонно запел. Джеймс почувствовал на себе его равнодушный взгляд, повернулся и зажмурился от красноватых полос утреннего света, пробивавшихся сквозь мелкие щели ставней. Таким же было утро на утесе в Дувре – тогда, много лет назад.

У семьи Брайана был домик в Дувре – Джеймс любил туда приезжать. Иногда посреди недели по внезапно возникшей прихоти вся семья Янг садилась в машину и отправлялась за двадцать пять километров по живописному краю – до самого побережья. Еще с тех пор, когда мистер Янг был холост, в доме можно было жить круглый год. Занималась им семейная пара.

Мистер Янг любил море, ветер и вид на широкий простор.

В выходные они редко бывали там без Джеймса.

По мнению матери Джеймса, в Дувре задерживаться не стоило. Подобный город надо просто проезжать. Она оставалась к нему равнодушной, но тем не менее считала его олицетворением чего-то неизведанного и опасного. Человеком она была тревожным. По этой причине Джеймс никогда не рассказывал родителям об экспериментах с дымовыми шашками и бомбами-вонючками или об их с Брайаном удивительных изобретениях, среди которых значились плот, материалом для которого послужили бочки из-под селедки, или огромная рогатка из скрученных велосипедных камер.

Вряд ли миссис Тисдейл обрадуется, узнай она, с какой силой и точностью ее сын способен запустить булыжник: с пятидесяти метров мешок зерна пробивает.

Дувр был своего рода островком свободы. «Вон идут сыновья мистера Янга!» – говорили им вслед, когда они шли по набережной.

Мальчишки всегда радовались, когда их принимали за братьев, – в ответ они, как правило, клали друг другу руку на плечо и громко пели свой гимн. Незамысловатая песенка, которую один воздыхатель Элизабет слышал в фильме, – они с Брайаном его так и не посмотрели.