Дом алфавита

Почувствовав секундное слабое прикосновение к воротничку, Джеймс поднял глаза. Брайан отошел за дверь и сделал знак Джеймсу подойти.

Через секунду дверная ручка дернулась. Высунул голову совсем молодой человек: сделав глубокий вдох, он удовлетворенно выдохнул. К счастью, ветер дул с севера, поэтому санитар прошелся по платформе и встал к ним спиной, а потом расстегнул ширинку.

Джеймса начало трясти; Брайан положил ладонь на его рукав, но Джеймс отдернул руку и перенес вес на более удобную ногу. Санитар присел на корточки, пернул и с облегченным видом стряхнул последние капли мочи.

Со стороны Брайану показалось, что, когда санитар обернулся, Джеймс рванулся вперед. Безжалостный удар пришелся на онемевшее лицо немца, и тот рухнул назад. О смерти медбрата сообщили глухой звук и то, как резко тело сменило направление движения: оно ударилось о ствол вяза, в одиночестве возвышавшегося на склоне, мимо которого они проезжали. Упав с поезда, тело исчезло где-то в заиндевевших кустах.

Пока что его не найдут.

Брайан пришел в ужас. Раньше они никогда не сталкивались со смертью лицом к лицу, хоть и часто становились ее причиной. Джеймс прислонился к трясущейся торцевой стене.

– Брайан, я больше ничего не мог поделать! Либо он, либо мы!

Прижавшись лбом к его щеке, Брайан вздохнул:

– Джеймс, теперь сдаться будет трудно.

Им представился идеальный шанс сдаться. Юный санитар, совсем один, безоружный. Теперь сожалеть уже поздно. Что сделано, то сделано. Под ними проносились шпалы, а удары по рельсам стучали все чаще.

Если они сейчас спрыгнут, то разобьются.

Джеймс повернул голову и приложил ухо к двери. Тишина. Памятуя о собственном горьком опыте, он два раза протер ладонь о штаны, осторожно взялся за ручку хлопающей двери, приложил палец к губам и просунул лицо в приоткрытую дверь.

Потом подал Брайану знак идти за ним.

В вагоне было темно. За перегородкой оказался проход в более просторное помещение, откуда выбивались тихие звуки и слабый свет. Под самым потолком висели битком забитые полки с кувшинами, бутылками, тюбиками и картонными коробками всевозможных размеров. В углу стояла скамья. Эта каморка – владения санитара, дежурившего в ночную смену.

Парнишки, чью жизнь они только что оборвали.

Джеймс очень аккуратно расстегнул куртку и подал Брайану знак точно так же поступить со своим летным костюмом.

Вскоре оба остались в одних рубашках с рваными рукавами и кальсонах. Остальную одежду Джеймс выбросил с той платформы, откуда они только что ушли.

Они понадеялись, что, если их увидят в подобном обмундировании, сразу стрелять не станут.

Заглянув за перегородку, они остановились. Десятки солдат лежали на узких стальных койках и набивных матрасах в серую полоску, разложенных впритык друг к другу на полу. К противоположному концу вела узкая полоска голых досок. Пройти они могли только здесь. К ним повернулись несколько ничего не выражающих, безразличных сонных лиц. На многих еще была форма. Рядовых – никого.

Едкая вонь мочи и экскрементов смешивалась со слабым сладковатым запахом камфары и хлороформа. Большинство тяжелораненых хрипели с приоткрытым ртом. Но никто не жаловался.

Медленно и спокойно проходя мимо, Джеймс кивал тем, в ком еще теплилась жизнь. Нестираные тонкие простыни – вот и все, что служило им защитой от холода.

Один потянул руку к Брайану, попытавшемуся улыбнуться в ответ. Джеймс едва не споткнулся о торчащую ногу. Он прижал руку ко рту, чтобы не вскрикнуть от удивления, и посмотрел на военного. Встретил его холодный, неподвижный взгляд. Судя по всему, офицер пролежал на полу мертвым всю ночь. Он до сих пор сжимал в руке повязку.

Бинт был чистым, а вот вдоль матраса виднелись ручейки засохшей крови, которая наверняка потекла из бедняги резко и очень сильной струей.

Джеймс быстрым движением сорвал с покойника бинт и приложил рулончик к раненой мочке уха, снова начавшей кровоточить. Тут в том конце поезда, откуда они пришли, послышались грохот и звон.

– Идем! – прошептал Джеймс.

– А может, лучше на месте остаться? – спросил Брайан, когда они стояли в проходе.

Большую часть пола покрывали использованные перевязочные материалы, из-за чего воздух был спертым.

– Брайан, у тебя что, глаз нет?

– Ты про что?

– У офицеров в вагоне нашивки СС! У всех! Как думаешь, что будет, если первыми нас найдут солдаты СС, а не санитары?

Он грустно улыбнулся Брайану. Затем губы сомкнулись, а взгляд затвердел.

– Обещаю, что вытащу нас отсюда, Брайан, но решения принимать буду я!

Брайан молчал.

– Договорились? – Во взгляде Джеймса появилась настойчивость.

– Договорились! – Брайан попытался улыбнуться.

У его ног зазвенело ведро с хромированными инструментами. По бокам стекала непонятная темная жидкость. Все говорило о том, что основная задача этого транспорта – доставить сыновей Германии домой, однако не на немецкую землю, а в нее.

Если это обычный санитарный поезд, то Восточный фронт, должно быть, ад на земле.

Следующий вагон оказался не таким темным. Несколько лампочек освещали два ряда кроватей, стоящих вплотную друг к другу вдоль стен.