Дом алфавита

— Когда обнаружат Штиха, найдут еще немало вещей, и след приведет к тебе. Тебя будут допрашивать. У Штиха все вещи перероют. Кто его знает, что там еще найдут? Может, тебе с семьей придется уехать отсюда. Далеко. Очень далеко. И возможно, тут мы сможем тебе помочь. — В какое-то мгновение Брайан увидел, как в уродливой ухмылке Ланкау мелькнуло сомнение. — Ты так уверен, что после Штиха не осталось ничего такого, из-за чего ты можешь пострадать?

— Заткнись! — заорал Ланкау, вскакивая со стула.

Он пнул Брайана — его тело перекувыркнулось, сделав пол-оборота.

Лорин смотрела неподвижным взглядом на подкатившееся к ней тело Брайана. Она хватала ртом воздух и, хоть она широко распахнула глаза, на него почти не смотрела, пытаясь контролировать дыхание. Брайан тут же понял, что дело не только в страхе. В другой ситуации она бы сдерживаться не стала.

Она бы кричала и плакала.

Брайан пытался рассмотреть ее губы. Едва шевелясь, они неслышно что-то шептали. Что-то непонятное. Затем она прикусила губу — признак отчаяния. Взгляд стал обреченным, она заморгала — взгляд несколько раз быстро метнулся вниз.

Когда Ланкау шагнул в их сторону, Брайан почувствовал уныние Лорин.

— Мне жаль, Лорин, — заговорил он, и Ланкау остановился. — Надо было вести себя с тобой откровеннее. Надо было все тебе рассказать. Про госпиталь во Фрайбурге, и про Джеймса, и…

Она замотала головой, и он замолчал. Она не хотела этого слышать. Она стукнула друг об друга коленками. Брайан проследил за ее движениями. Затем она замерла. Брайан оглядел пол.

Всего в метре от него, за ногами Лорин, валялся «кэндзю».

Видимо, она только что его заметила.

Ланкау стоял у него за спиной. Обернувшись, Брайан окинул его высокомерным и решительным взглядом:

— Жирный ублюдок, ты, как Штих, кончишь. И поделом, раз ты голос разума не слышишь.

Его плевок не достиг цели — по подбородку Брайана потекла слюна. Однако его намерения были вполне прозрачны. В ответ Ланкау пнул его еще раз — Брайан подкатился к ногам Лорин.

На то он и рассчитывал.

Лежа в ногах у Лорин и пытаясь отдышаться, он подтянул к себе пистолет правой рукой, примотанной к спине. Шевелились только средний и безымянный пальцы. Брайан чуть приподнялся, а Лорин подтолкнула пистолет кончиками пальцев — благодаря этому пистолет оказался по левую сторону, а левая рука была привязана спереди. По рукам струился пот. Дыхание у Ланкау вновь стало тяжелее.

— Фон дер Лейен, я, по-твоему, идиот? — спросил он и потрогал переносицу, откуда уже перестала течь кровь. — Я ни капли не верю всему тому, что ты мне тут наплел. Возможно, эта английская бамбуковая палка — твоя жена, возможно, теперь тебя зовут Андервуд Скотт. После войны многие сменили имя. Но ты был фон дер Лейеном, им ты и останешься. Вопрос в том, что мне с тобой делать. Не могу же я тебя просто отпустить. Или могу? Я же не ребенок. Я не стану рисковать, как какой-нибудь юнец. Нам надо поступить разумно!

— Нам? Не жди от нас помощи!

Брайан наклонился в сторону, сделал еще один вдох — от боли исказилось лицо. Он улегся на левый бок, обессилевший и поникший. Так, чтобы пистолет оказался как раз у него под локтем.

Лицо у Ланкау стало непроницаемым, мрачным и задумчивым.

— Допустим, кому-то известно, что сегодня вечером ты здесь. Да ты наверняка врешь, как и про все остальное. Ну а если нет? Что тогда? Мне тебе шею сломать или утопить в бассейне на заднем дворе? И как быть с этим тощим привидением? Отправить ее к Петре, на пресс для винограда? А портье в отеле знает, что она здесь? Сомневаюсь!

Брайан попытался расшевелить левую руку. Пока он ее не чувствовал. Когда он возьмется за пистолет, у него будет только один шанс. И его нельзя упустить.

— Где Петра? — спросила вдруг Лорин.

Казалось, она взяла себя в руки и впервые посмотрела Ланкау в глаза.

— Подумать только, дамочка! Я и не думал, что ты спросишь. Даже удивительно, вы ведь так дружили. С самого детства, разве нет?

— До сегодняшнего дня я ее ни разу не видела. Где она?

— Знаешь что? Я искренне считаю, что заботу нужно поощрять. Вы, если можно так выразиться, воссоединитесь. В чуть переносном смысле, правда, но все лучше, чем ничего.

— Да о чем ты, черт возьми, болтаешь?

Закашлявшись, Брайан затрясся всем телом. И пошевелил пальцами, как смог.

— В подсобке есть рубильник. Я его выключил. Возможно, ты заметил: снаружи свет не горит, хотя горел, когда ты отсюда уходил.

Брайан посмотрел ему в глаза:

— И что?

— И этот рубильник главный для сарая, гаража и виноградного пресса, который стоит во флигеле.

— Виноградный пресс? Ты о чем?

— Вы же наверняка понимаете, что это такое. В них грозди винограда кидают. Виноградинки кружатся, кружатся, пока их не расплющит. Надо сказать, весьма полезное устройство.

— Козел! — крикнула Лорин.

Она подалась вперед, как будто хотела броситься на Ланкау. Ее глаза сверкали от ярости.

— Ты же не хочешь сказать, что Петра…

А затем она обмякла и начала всхлипывать.