Дом Аниты

Госпожа возвышается надо мной, сапогом давит на член, чтобы остановить кровотечение. Сколько прошло времени с тех пор, как меня зарыли? Пара дней? Неделя? Больше? Альдо кормит меня с ложки сладким гоголь-моголем.

— Хаммурапи хинтену!{156} — восклицает Анита. — Ты выжил! Это знак. Ты будешь жить и снова служить. Но покамест ты не служишь никому — ибо я больше не твоя Госпожа.

Услыхав это, Альдо и Фриц падают на песок, хныча и не понимая, относятся ли ее слова и к ним. Будто по безмолвному приказу, оба хватаются за члены и начинает бешено дрочить.

— Тише, слуги! — строго приказывает она. — Это касается только Бобби! Это переходный этап. Вы еще останетесь моими слугами. Но Бобби слеплен из другого теста. Так что он пока свободен.

Она снова смотрит на меня сверху вниз:

— Бобби, приготовься пройти кошмарный период свободы в одиночку, руководствуясь собственным умом и выбором. Поправляйся и займись более важными вещами! Освобождение через смерть тебе пока не светит.

Она наставляет Фрица и Альдо:

— Кормите его и перевязывайте раны.

Затем она объявляет, что возвращается к обычной гражданской жизни, а завтра «командование примет» ее «прекрасное творение» — Джуди Стоун.

Наконец она наклоняется, нежно целует и сосет мой член. В небесах оглушительно гремит гром и сверкает молния. Я слепну, а когда зрение возвращается, Аниты больше нет.

Крохотная девочка затрясла меня за плечи и разбудила. Села передо мной, задрала юбку и показала незрелую маленькую вагину.

— Видишь, это пустота. Но из нее все исходит.

Затем девочка села на меня и вдавила попку в мое лицо.

— Лижи мою писю, Бобби. Лижи мне пизду!

Я недоверчиво вздрогнул. Девочке лет шесть, не больше. И откуда она знает мое имя?

Я дружелюбно хлопнул ее по голой попе. Велел не дурить и сесть рядом.

— Ну почему ты не хочешь меня лизать? Она такая вкусная. Такая нежная!.. Я тебе не Госпожа, я знаю, я просто подруга. Мы можем сделать друг другу приятно! Поиграть. Если дашь конфетку, я тебя расцелую и буду звать папочкой. Теперь все дети так делают.

Я ответил:

— Меня ранили, доченька, причем в том самом месте, которое тебя интересует. Так что меня туда не поцелуешь. А я не могу ласкать тебя там, где хочешь ты, да и вообще нигде, если уж на то пошло… Губы до сих пор болят — только начали заживать. Но, если хочешь, я подержу тебя за руку.

— Отвали! — грубо ответила девочка. — Корова ты, а не мужик. Смирный пес, у тебя никогда больше не будет такой целительницы, как я. Иди ты к черту, Бобби!

И убежала.

Какое хамство — обозвать меня коровой! Но я так и думал (и оказался прав), что подобное поведение имеет место за стенами нашего Учреждения. Непочтительность, бунт, моральное разложение.

Но какая милая девочка! Будущая Госпожа, пусть и низшего уровня. Будущая Бет Симпсон?

Девочка взбежала на вершину ближайшей дюны и встала посреди пляжной растительности. На моих глазах она стянула трусики и присела на корточки помочиться.

— Бобби! — крикнула она. — Ты мужской шовинист! Иди сюда и поиграй со мной!

Она быстро натянула трусики, встала и заорала:

— Нас Игра и Радость ждет, Шовинизм не пройдет!

Опять сняла трусики и присела помочиться.

Морской бриз донес до меня сладкий, едкий запах мочи. Тело все еще болело во многих местах (не в последнюю очередь — член), но я смиренно пополз по песку, по-пластунски подбираясь к девочке.

— Бобби! На, лизни мочу! Пей, глотай — я так хочу. И давай, нюхни мой зад — вот дорога прямо в ад! Но ты же не будешь трогать маленькую девочку за писю?

Она села на вершине холма и раздвинула ноги. Я вдохнул сладостный младенческий аромат, а она обернулась, схватила с земли ветку и безжалостно огрела меня по заднице.

От неожиданной боли я непроизвольно перевернулся. Тогда она прицельно ударила по больному члену.

Я взвился от новой боли и покатился с дюны, а девочка закричала:

— Анита, Анита! Этот грязный пес хотел меня избить! Этот грязный самец пытался меня полизать! Этот раб хотел дотронуться до моего чувствительного органа. Этот старый развратник, злой старый пердун… На помощь! Маленьким девочкам нынче грозит опасность! Он обходится со мной, как с обычной шлюхой.

Я лег у подножия холма, надеясь, что боль отступит, и тут увидел на вершине странного мальчика, который на животе полз к девочке. Она раздвинула ноги, откинулась на локти и приподняла бедра. Мальчик начал лизать ее со знанием дела.

— Хорошо, Бобби! — застонала она. — Хорошо. Теперь быстрее. Быстрее, Бобби…

Вскоре мальчик залез на девочку, как при обычном половом акте. Он качал и качал, а она рявкала:

— Быстрее, Бобби, быстрее! А теперь кончи мне в пизду! Кончай! Приказываю тебе кончить!

Тем временем я почувствовал, как сладкие ягоды творят чудеса с моим животом. Целебная сила дотянулась до самых дальних уголков моего тела.

Я почувствовал, как меняюсь, — я будто мирно избавлялся от прежней личности, выходил из нее — так снимают с себя и отбрасывают заношенное пальто. Я перевернулся на теплом мягком песке и собрался вздремнуть.

Но девочка не оставляла меня в покое. Затрясла меня за плечи. Дернула за нос.