Дом Анны

Алов: – Не знаю, Андрей…Чересчур простая формула.

Андрей: – Сегодня лозунг мира сего какой? «Люби себя!» А у нас с Богом заключен завет. «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною».

Алов: – Разве я возражаю?

Андрей: – А мы от сна пробудиться никак не можем… От сна греховного. Кому нужна твоя высшая математика, если столько людей даже таблицу умножения не могут осилить.

Алов: – Ты о моих рассуждениях?

Андрей: – Конечно. Сколько спит, сколько бродит слепых со слепыми поводырями, сколько падает… Иной человек всю жизнь прожил, а так ничего и не понял. А берется судить да рассуждать о том, чем ни ведает ни сном, ни духом.

Алов: – Андрей, ты не волнуйся. Я все понимаю…

Андрей: – Ладно…Что-то я разошёлся. Может выпьем?

Алов: – Ты же знаешь… Я почти не пью.

Андрей: – Извини. Но ты у меня редко бываешь. Для меня это событие. По чуть-чуть?

Алов: – Андрей, я не буду. Не люблю я эти разговоры в духе русской интеллигенции. Выпить и начать рассуждать о высоком. Умничать. А если мы выпьем, так все и будет.

Андрей: – Что ты…Я пью только для здоровья и веселья, так сказать. Какие философские разговоры? Что ты…Да и слово интеллигент для меня давным-давно ругательное.

Алов: – Эх, Андрей…Не чувствуешь ты, что времена наступили страшные. Страшные для души. Не для тела. Для тела все как будто бы и хорошо. Хотя и не везде, и не всем.

Андрей: – По мне времена всегда одни. Не чувствую я ничего.

Алов: – Может быть тебе так легче. Ты сейчас что-то пишешь?

Андрей: – Пишу. Пишу роман.

Алов: – О чем же?

Андрей: – О русских юродивых. Я так думаю, что в этом мире это самое правильное.

Алов: – Такой образ жизни?

Андрей: – Да. Ведь в других культурах такого не найти. Разве что едва похожее…Стать безумным ради этого мира, и победив свое греховное «Я», жить с Господом. Мы все такие серьезные, умные…Считаем, что это мир нужно тоже всерьез воспринимать. Следовать условностям и правилам этого мира. Да пыль он и сор. Такая же пыль, как и мы.

Алов: – Ну, что же ты такое говоришь, Андрей? Мир, как творение Божие, прекрасен…

Андрей: – Как творение Божие – да. Только греховные человечки превратили этот мир в безобразное НЕЧТО.

Алов: – У кого внутри все чисто, тому и снаружи хорошо. Не волнует его то, что вокруг. Не тревожит. А красоту творения можно каждый день созерцать.

Андрей: – И я об этом же говорю. Только для меня существуют разные миры. Мир Божий и мир, как греховная субстанция. Мир страстей человеческих.

Алов: – Мне кажется, что мир наш видимый – это зеркало, которое запылили, замазали грязью, поэтому и видим все искаженным. А вовсе не разные это миры, Андрюша.

Андрей: – Может и так…Ты, знаешь, в какой-то я тоске последнее время. Беспричинной. Грусть какая-то. Безжалостная. Мать приезжала. Старенькая уже совсем. Но бодрится. В Бога совсем не верит. Так сердце сжалось. Неужели никогда не увидимся с ней?

Алов: – Кто ж знает?

Андрей: – И мне кажется, что нет никакого движения. Для самого себя – я всё хуже. С каждым годом. Может, я что-то не так делаю? Не так живу?

Алов: – А сам как думаешь? Всем хочется стать лучше. Хочется быть чище, умнее, рассудительней. Мне кажется – главное – стать хоть немного лучше, чем ты был. Чем ты есть.

Андрей: – Лучше? Главное – не стать хуже. Но где эта точка отсчета? С какого места? Меня после крещения еще года три мотало. Стать лучше, чем ты был вчера? Или год назад? Где это твое истинное Я? В младенчестве? Где этот, едва достижимый идеал, Коля…Я не представляю, как люди становились преподобными. Это нечеловеческое что-то. Чудо какое-то. Как стать подобным Христу?

Алов: – По благодати. Без Божьего участия – никак. Господь дает благодать.

Андрей: – Одним дает. Другим не дает. Помнишь, как в притче? Монах всю жизнь молился, страдал, искал Господа, но ничего в душе, кроме тоски по Богу и покаянного чувства, у него не было…Ничего другого. Он молился, плакал. Но не получал никакого ответа. И вот, наступил его смертный час. Взмолился он Господу: «Господи, где же ты?». И получил ответ: «Я всю твою жизнь стоял рядом с тобой». Но как же это тяжело – тянуть эту лямку. Иной раз что-то беспросветное. Мы даже понять не можем – почему так или не так. Ведь невозможно заслужить. Всё дается даром. И в самый неожиданный момент.

И всю жизнь можно этот момент ждать. И не дождаться. Чем больше живу, тем больше понимаю, что ничего я не понимаю. Кроме самой простой истины – что Христос и есть Истина, остальное – для меня тайна, загадка. Туман. Понимаешь? Может быть, всё заумное и лишнее сползает с годами, как чешуя? Но это еще что…Постоянно стал ловить себя на том, что пишу, как слышу. Я ведь с начальной школы не учил правила – за ненадобностью. Всё и так выходило верно. А тут ступор какой-то. Полчаса размышлял, как же правильно написать слово «лишь бы». Я и арифметику стал забывать, а ведь трехзначные числа в школе в уме множил по-быстрому. Может ненужное это всё?