Дом Анны

Иосиф: – Рад? А я-то как рад. Я ведь очень добрый. Не переживай. Ни Нину, ни Байбу я пальцем больше трону. Или ты переживать не умеешь? А? Биоробот? Что молчишь? Мне тебя достаточно. И твоих страданий мне вполне хватит для удовлетворения.

Кивает охраннику головой:

– Взбодри-ка его.

Охранник очень сильно бьет Алекса в живот. Алекс глухо стонет.

Иосиф (охраннику): – Идиот, что ли? Я говорю – взбодри, а не добивай. Рано пока.

Звонит сотовый. Иосиф берет трубку.

– Да…. У меня…. Приезжай. Будет интересно. Пока.

Иосиф: – Дочурка моя звонила, вернее, твоя. Ну, пусть приедет, поглядит на папочку в последний раз…Потрогай его, живой или сдох уже…(к охраннику).

Охранник: – Дышит.

Иосиф: – Думал, что так все легко будет…Сделал дело и все. Дождался смерти и денежки получил. К Нине в доверие втерся уже…Признал дочь-то…А то строил тут из себя честного и благородного. «Ничего мне не надо, я не отец.» Сумму увидел и все…Сразу прозрел?

Алекс (разбитыми губами, с трудом): – Мне, правда, не нужны деньги.

Иосиф: – Теперь они тебе точно не нужны. Ты прав. Зачем тебе на дне деньги? Тебе водолазный костюм нужен. Но рыбки тоже хотят есть. Представляешь, сколько хорошей еды им достанется. Что за жизнь…Думал, что все. Не будет больше такого. Учить кого-то. Наказывать. Тебя, наверное, мало наказывали. А? Слышишь ты там? Или уже не слышишь?

Алекс: – Наказывали.

Иосиф: – Жизнь тебя не наказывала. Теперь получишь сполна. И за похоть свою раннюю. И за алчность. И за обман.

Алекс: – Я вам правду сказал.

Иосиф: – Мне многие правду говорили. Никому нельзя верить. Вся их правда оказалась ложью.

Алекс: – Вы же не сможете исполнить волю своей жены.

Иосиф: – Ее волю нотариус исполнит. Мне просто хотелось посмотреть на того урода, кто ей ребенка сделал и бросил. И ни ответа, ни привета….(пауза). Нотариус, не я. Есть человек – получай деньги, нет человека – деньги мои. Там пункт есть – в случае невозможности исполнить условия завещания, деньги переходят к законному мужу. То есть ко мне. Представь себе…Думаешь, что раз так, то и Нину с Байбой туда же, куда и тебя? Нет. Я не зверь. У детей твоих я отбирать деньги не буду…Жаль их, все-таки. Они ведь и мои как бы…Столько потрачено было. И сил, и нервов, и денег. У меня и своих денег достаточно. Зачем мне жалкие семьсот тысяч…А вот у тебя забрать – святое дело. И я бы сказал ПРАВЕДНОЕ дело.

Алекс: – Бог вам судья.

Иосиф: – Мне судья Бог, а тебе – кто? Таким как ты, кто судья? А я тебе отвечу кто. Справедливость. И творю ее я. Иосиф Барт.

Алекс: – Когда будете умирать, меня вспомните. Очень удивитесь.

Иосиф: – Ты на краю могилы и мне угрожаешь? Безумец. Кто ты? А кто я. Знаешь? Ты писателишка. А что ты написал? Где это можно купить? Где прочитать? Я не знаю такого писателя. Пушкина знаю, Достоевского…Этого, как там…Фенимора Купера знаю. А тебя я не знаю. Кто ты? Существо?

Алекс: – Я человек.

Иосиф (гомерически смеется): – Ты? Ты недотыкомка. Человек (паясничает)…

Алекс: – Зачем же вы Нину сюда позвали?

Иосиф: – Ей полезно понаблюдать за процессом воспитания и наказания.

Алекс: – Она же будет свидетелем вашего преступления.

Иосиф: – Думаешь, что я свидетелей всегда убираю? Да, ты не совсем дурак, как я погляжу… Но ты ошибся. Кому она и что скажет? Полицию вызовет? Ее никто отсюда не выпустит, пока ребята все не закончат. А потом – пусть что угодно говорит. Кто докажет? Они все мои. ВСЕ. Понимаешь? И судья мой. У него дом на мои деньги построен. У начальника полиции дети за границей на мои деньги учатся. Тебе такое даже в голову прийти не могло… Нет, все-таки ты глуп, братец…Да и сказать, честно, Нина на учете состоит у психиатра. Ее словам грош цена. Чего-то ты очухался, я смотрю…

(к охраннику): – Водичкой его сбрызните.

Охранник поливает Алекса водой из бутылки.

Иосиф: – Вот какой красавец. Пусть доченька полюбуется….

Ты знаешь, сколько я сделал для города? А для страны? Не знаешь. Я сотни домов построил, мосты, дороги. Магазины. Меня помнить будут сотни тысяч людей. А тебя кто будет помнить? Так, горстка таких же, как ты. Таких же НИКТО. Я вот что тебе скажу. Я своей жене ни разу не изменял. Ни разу на нее руку не поднял. А все писатели – блудники. И лгуны. У вас никаких принципов нет. Ради красного словца, не пожалеете и отца. Как же тебе ума хватило-то девушку невинную обесчестить? Да какого ума…Что я говорю. Ты же другим местом думал. Вы, наверное, все им думаете. Писатели. Поэты.

Алекс: – Вы ребенка били.

Иосиф: – Упрекать меня вздумал? Это твое гнилое, сучье семя. Что из нее вырастит?

Алекс: – Байба хороший ребенок.

Иосиф: – Кому нужна ее хорошесть, если у нее гены порченные….Из-за тебя Елена больше не смогла забеременеть. Не оставила мне наследников. Из-за тебя. Ничего не получалось. Мы оба были здоровы. ОБА. Даже в Индию летали. К каким-то врачам хитрым. И в Европу. Говорят, что из-за того, что ее изнасиловали, она не может…Ну, как так? Такого быть не может…Это же физиология. Биология. Раз – два и все.