Дом Анны

Входят в дом. Очень большой круглый стол. Над ним самодельный абажур. Полумрак.

Владимир (подходит к столу): – Уже и цвет потерял. Когда-то он был желтый. И ткань почти истлела.

Старик (включает свет): – Да, ветхий совсем… Мы на второй этаж не поднимаемся, Володя. Тут живем.

Владимир оглядывает комнату:

– Ничего не изменилось. А бабуля, будто в сад вышла на минутку.

Старик: – Я при жизни Ольги Михайловны часто бывал тут одно время. Вы должны помнить, Володя. Вы тогда в школе учились. Помните?

Владимир: – Вспоминаю. Это вы мне подарили серебряный рубль с профилем царя? (смеется).

Старик: – Надо же…Вспомнили…У меня была целая коллекция таких монет. Но я не нумизмат, Володя. Поэтому все раздарил. Родным, знакомым….

Владимир: – Я этот рубль, к стыду своему, потерял (улыбается).

Старик: – Столько лет прошло. Не стоит огорчаться. Их выпустили очень много. В первые годы правления императора. Они никакой ценности серьезной не представляют. Даже сейчас. Эту монету можно купить в любом серьезном антикварном магазине.

Владимир: – Я не огорчаюсь, Георгий Владимирович.

Старик: – Позвольте вас, спросить?

Владимир: – Конечно.

Старик: – Вы были ранены?

Владимир: – Как вам сказать…Контузия. Каких-то проникающих ранений у меня не было. Я ведь непосредственно в боевых действиях не участвовал.

Старик: – Представляете, я не был ни разу ранен. Один раз меня зацепили штыком, небольшой порез всего лишь был. На бедре. Штык вскользь прошел. В ночной рукопашной. Ни разу не был ранен. Это же невероятно. Рядом со мной гибли товарищи. А я оставался цел. Разве это не чудо? Это чудо.

Владимир: – На войне бывают необъяснимые вещи. И к тому же у каждого человека своя судьба. Уникальная.

Старик: – Да-да. Вы правы. В Академию Художеств приезжал известный искусствовед. Бельгиец. Ныне уже покойный. Это было лет двадцать назад. И вот что интересно, мы разговаривали с ним о войне, и выяснилось, что наши части стояли напротив друг друга. В одно и тоже время. Более того, мы участвовали в боях друг против друга. И оба выжили. Мы подружились с ним. Он часто приезжал. Он был специалист по эпохе Возрождения….К чему все я все это говорю, Володенька? Подавляющая часть простых солдат не делали ничего злого. Они лишь пытались выжить. Потому что сознательное зло творили далеко не миллионы несчастных. Я о том, что война это не просто зло само по себе. Это какое-то не сразу понятное наказание Божие, испытание. Это событие вселенского масштаба сразу для всего человечества. Или части человечества. Испытание – человек ли ты? Ведь на войне все равно можно оставаться человеком.

Владимир: – Ваша война была освободительной, вы защищали свою страну, своих родных и близких. Ведь в бою, рано или поздно, перестаешь думать только о себе и своем спасении. Ты смиряешься с тем, что не можешь ничего изменить, и тогда и совершаются подвиги. Совершенно не специально, конечно. Никто и не думает об этом. Просто ты готов отдать свою жизнь за других. Может быть, это звучит слишком громко, но ведь это так…

Старик: – Безусловно, Володя. Безусловно. Так было и со мной. Законченным изнеженным эгоистом. Я даже думаю, что Господь оградил меня от ран и дал возможность выжить, потому что я сумел смириться и понять, что я не жертва Молоху.

Потому что я пришел к исполнению заповеди любви. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

Владимир: – А вот когда война не понятна. Когда мало кто понимает, зачем и для чего нужно умирать, все немного не так. Часто это война ради мести. Ты либо превращаешься в хладнокровного убийцу либо цинично пытаешь сохранить свою шкуру.

Старик: – Так бывает на любой войне, Володенька. На любой. Дело вовсе не в том, какой смысл несет война. Вовсе не в этом…

Владимир: – Мне казалось, что это важно. Насколько она справедлива….

Старик: – Это все человеческое понимание. На земле нет настоящей справедливости. И быть не может. Потому что «всяк человек ложь». Даже самый безупречный судья не может быть совершенен. Это лишь одна сторона медали. Это относительное понятие. Вы же умный человек, вы должны это понимать.

В комнату входит Настя, сиделка. В руках сумка с продуктами.

Настя: – Добрый вечер.

Владимир: – Здравствуйте.

Старик: – Настенька, это Владимир Александрович, сын Александра Андроновича.

Настя: – Очень приятно. Георгий Владимирович, вам надо лекарство принять. И скоро будем ужинать.

Старик: – Володя, приглашаю вас на ужин.

Владимир: – Наверное, я не смогу. Я пойду на кладбище, и уже не буду заходить сюда. Сразу оттуда поеду в город. Мне надо еще к маме заехать. Благодарю вас за приглашение и приятную беседу.

Владимир пожимает руку Старику. Старик с восторгом смотрит на Владимира.

Старик: – Своим кратким визитом, Володя, вы скрасили мое пребывание здесь. Всколыхнули мои воспоминания. Все друзья уже давно ушли в мир иной. Родные – только вы и ваш папа. Больше и нет никого. Приезжайте чаще. Прошу вас.

Владимир: – Я постараюсь. Мне хотелось бы бывать здесь чаще. Я думаю, что получится. До свидания, Георгий Владимирович. До свидания, Настя.