Дом без выхода

— Я хотела навести на нее порчу! — на полном серьезе ответила Марьяна. — Сделать отворот, поссорить ее со Стасом, даже развести их. Думала, детям от этого будет только лучше. Они остались бы с отцом, а Стас женился бы на какой-нибудь нормальной женщине, которая любила бы их сильнее, чем родная мать. А Тина осталась бы ни с чем. Без мужа, без богатства, без работы — ведь не такой уж она классный специалист, каким воображала себя! Без Стаса да без нашей с тобой стартовой платформы, которую мы им дали, ей бы ни в жизнь не заработать таких денег! Дай мне, пожалуйста, сигарету!

Леша отыскал в ее сумочке пачку «Vog», поднес зажигалку, Марьяна жадно затянулась.

— Я подумала: пусть к ней вернется все то зло, которое она мне причинила! Но мне в голову не могло прийти, что все обернется так!..

— Допустим, но при чем тут Виолетта?

— Я наняла ее, чтобы она мне помогала.

— И что она делала? — Леша тоже закурил и придвинул пепельницу поближе к кровати.

— Ну, например, она привезла мне волосы Тины. Я слепила восковую куклу с ее волосами и сделала отворот.

— И этим роль Виолетты ограничилась?

— Да что ты, нет, конечно! Она там столько всего наворотила!

— А именно? — Алексей не на шутку встревожился.

— Знаешь, она с таким энтузиазмом откликнулась на мое предложение, что я даже удивилась! — призналась Марьяна. К счастью, она почти совсем успокоилась, лекарство все-таки помогло. — Такие интриги плела, что я только диву давалась! Тине лапшу на уши вешала, чтобы та заподозрила Стаса в измене. С дочерью своей его познакомила, сосватать хотела. Из кожи вон лезла. Словом, делала все, чтобы вбить клин между Тиной и Стасом. Сейчас-то я понимаю, что она для себя старалась!

— А раньше не понимала?

— Разумеется, нет, ведь я ей платила!

— И много? — поинтересовался он, гася сигарету.

— Пятьсот в месяц.

Алексей присвистнул:

— Да-а, сильно же ты ненавидела Тину!

— Так сильно, что убила ее! — вздохнула Марьяна. К счастью, плакать у нее уже не было сил.

— Перестань! — Алексей ласково погладил обнаженные руки жены. — Ты уже большая девочка, находишься в здравом уме и отлично понимаешь, что убить человека ни ненавистью, ни твоим дурацким колдовством нельзя, это просто смешно!

— Но ведь Тина умерла!

— Это был несчастный случай! Или…

— Что ты хочешь сказать?

— Пока ничего. Но Виктор прав — в этой истории слишком много непонятного. Особенно роль Виолетты. Если бы Тину убили, никто бы не сомневался, что это дело ее рук.

— Но ведь она попала в аварию! Не могла же Виолетта столкнуть ее машину с дороги!

— Да, не могла… — Алексей поднялся и вновь заходил по комнате.

Марьяна с тревогой наблюдала за ним. Он дождался, пока она докурит сигарету, вынес из комнаты пепельницу и, вернувшись, с улыбкой сказал:

— Знаешь что, давай-ка спать! У тебя, я вижу, глаза слипаются.

Марьяна не стала спорить и через несколько минут уже сладко посапывала, свернувшись калачиком в объятиях мужа. Алексей так и не уснул. Лежал, боясь шевельнуться, разбудить Марьяну, и смотрел в просвет между шторами, как занимается за окном серый арбатский рассвет.

Конечно же повесить в спальне постеры Кате не разрешили. Порядки в школе, где ей предстояло учиться, оказались настолько строгими, что у девочки возникло подозрение — не специально ли Виолетта выбрала для нее учебное заведение, больше похожее на тюрьму?

Школа находилась в Солсбери, в живописном месте, в двух часах езды от Лондона, но познакомиться с местными достопримечательностями Кате так и не удалось: сразу из аэропорта ее привезли сюда и с тех пор ни разу не разрешили выйти за пределы территории.

Ей все здесь не нравилось: вечное свинцовое небо, и постоянные дожди, туманы и промозглость, и тяжелые викторианские здания учебных и жилых корпусов, где было холодно и сыро. Педагоги и учащиеся — чужие, неприветливые, первое время смотрели на Катю, как дикари на Миклухо-Маклая, и вскоре она уже выла от дурацких вопросов: правда ли, что у нее на родине все поголовно пьют водку и круглый год стоят трескучие морозы?

"Нет! — стиснув зубы, отвечала Катя. — И медведи по улицам тоже не ходят". Отвязались от нее лишь после конфликта с соседкой по комнате, американкой Уитни. Та назвала Россию отсталой и нищей страной, Катя не стала опускаться до уровня "сам дурак!", а просто послала американку куда подальше. Уитни тут же нажаловалась воспитательнице, сухощавой даме с выпученными глазами, которую Катя сразу же прозвала про себя Вяленой Воблой. Девочку из России наказали, но оставили наконец в покое.