Дом бьющихся сердец

– Под обстоятельствами ты подразумеваешь Фэллон? – В тоне Джии слышится упрек.

– Нет. – Золотистый взгляд Лоркана вновь пронзает мой. – Под обстоятельствами я подразумеваю Мериам, которая сбежала из темницы Реджио.

Эта новость леденит мою разгоряченную кровь. Сбежала?..

– Когда?

– Неизвестно. Но кровь на ее печати была свежей.

– Я не… я думала… – Спина Сиб прямее, чем во время тех бесконечных уроков этикета, которые нас заставляли посещать в школе. – Разве Мериам не умерла?

– Нет. – Ответ Энтони удивляет не только Сиб: он удивляет и меня, поскольку в ту ночь, когда мы с ним…

Лоркан пристально смотрит на меня, я прогоняю воспоминание и поворачиваюсь к Энтони.

– Разве ты не считал ее мертвой?

Голубые глаза Энтони опускаются к волнистому краю фарфоровой тарелки.

– Я знал, что она жива, но не мог тебе сказать. В конце концов, тогда я не знал о твоем происхождении.

Сиб потрясенно раскрывает рот. Поскольку никто больше не выглядит удивленным, я предполагаю, что о немертвенности Мериам не знала только она.

– Что за печать?

– Так колдуют шаббинки, – ласково объясняет Маттиа. – Они рисуют узоры своей кровью. Так Мериам устанавливала барьер.

Сибилла моргает, будто ей в глаз попала ресница.

– Была ли ма… – У меня все еще язык не поворачивается назвать ее мамой. – Была ли с ней Зендея?

– В ту ночь, когда Мериам похитила Дею, – тембр голоса Лора такой же серьезный, как и выражение лица, – Бронвен видела, что Мериам куда-то телепортировала твою мать. Туда, куда наверняка собиралась отправиться и сама, до того как Марко схватил ее и бросил в темницу. О подземной тюрьме мне рассказал Лазарус, и я раскрыл ее местоположение Данте.

Марко поделился местонахождением Мериам с Лазарусом, но не с собственным братом?

Марко убил своего отца, Фэллон. Если бы Данте встал у него на пути, не сомневаюсь, что он избавился бы и от него. – Очертания фигуры Лора расплываются, вокруг моей дрожащей руки обвиваются темные завитки.

Я сжимаю пальцы в кулак, чтобы унять дрожь. Вероятно, Лор принимает жест за желание избавиться от его успокаивающего прикосновения, поскольку его дым скользит вверх по моему запястью, прежде чем вернуться в его тело; широкие очертания становятся более отчетливыми.

– Подождите-ка. – Серые глаза Джии начинают блестеть. – Если вы нашли печать, то значит, вы ее стерли? Значит, барьер снят?

– Нет. – Ответ Лора развеивает ее надежду.

И мою тоже.

Глава 26

Джиа хмурится.

– Но если ее кровь больше не подпитывает печать…

– Когда Данте ее стер, мои вороны попытались вернуться, но врезались в стену. – Лор неторопливо крутит нож рядом с тарелкой.

– Она оставила печать где-то еще… – Предположение Энтони выскальзывает изо рта на выдохе, тем не менее я не пропускаю ни слова. – Она не желает возвращения шаббинов.

– Почему она не хочет, чтобы ее народ вернулся? – спрашивает Сибилла.

Джиа вздыхает.

– Потому что они ее покарают, Сиб. Она заточила их на острове на пять веков. Помнишь, как я нечаянно заперла вас с Фэл в винном погребе, когда вам было лет по восемь? А открыла только на следующее утро?

Мы долго колотили в дверь, вопя во всю глотку, потом опустились на сырой пол и приготовились к длинной холодной ночи. Помню, как я проснулась от прикосновения чего-то пушистого к щеке, а открыв глаза, увидела прижавшуюся ко мне мышь. Погладив малютку, я ее прогнала, пока не проснулась Сиб, которая боялась мышей.

Слабая улыбка мелькает на напряженном лице Джианы.

– У тебя был такой вид, будто ты готова швырнуть меня в Марелюче.

Да уж, Сибилла была близка к убийству. Я же слишком обрадовалась освобождению, чтобы помышлять о мести. Кроме того, Джиа нас заперла нечаянно.

Впрочем, забудем о ночевке в подвале. Если шаббины когда-нибудь доберутся до моей бабушки… если ее найдет мой отец или Лор… Боги, они ее четвертуют.

Никаких «если». Когда. – Линия подбородка Лора настолько твердая и острая, что он мог бы отрубить ей кому-нибудь голову.

– Думаете, она отправится на поиски Фэллон? – спрашивает Сиб. – Раз она ненавидит воронов и все такое, а Фэл – единственная, кто может вас «пробудить»?

Риччио накалывает на вилку еще одну фрикадельку и подносит к губам.

– Если бы меня фейри держали в подземелье, я бы в первую очередь жаждал разобраться с ними, а не с шаббинами. – Он отправляет фрикадельку в рот, почти не жуя проглатывает и накалывает следующую.

Маттиа подвигает блюдо к себе, пока Риччио все не уплел, и накладывает порции себе и Сиб, после чего спрашивает:

– Зачем освежать печать все эти годы? Не лучше ли предстать перед своим народом, чем куковать в тюрьме фейри?

– Только благодаря барьеру, который она создала вместе с Коста Реджио, шаббины ее не нашли и не убили. – Ногти Имоджен удлиняются до железных когтей, которые чиркают о бронированный нагрудник ее боевой формы, когда она перекидывает косу через плечо.