Дом близнецов

— Да, конечно, это не входит в мои полномочия, я лишь секретарь его сиятельства фон Борриса, но, приятель, можно я перейду тоже на «ты?»

Валентин кивнул. Надо не строить из себя обижанца, а вытянуть как можно больше сведений, чтобы правильно сориентироваться.

— Имей в виду, приятель, эта территория сравнима только со святым местом. Я не шучу. И говорю об этом не для красного словца. Знаешь признаки святого места?

— Выкладывай.

— Выкладываю. Святое место должно быть уникальным, огороженным и освященным. В принципе оно не закрыто для посещений. Однако доступ к нему регулируется особыми правилами и может быть ограничен для определенных лиц и в определенное время.

— Кому же нельзя? Не темни, друг.

— «Не темни», отлично сказано… Сюда ограничен доступ для профанов. Понятно говорю, не темно?

— Понятно.

— Так вот, ты внутри первого круга святого места. Первый — внешний. Второй — внутренний. Третий круг — святая святых. Место тайны. Место пребывания имени. За святостью этих кругов наблюдают смотрители места, когены и собаки, слуги священного гнева. Если ты не тот, за кого себя выдаешь, тебя ждут серьезные неприятности. Во-первых, отсюда без разрешения никто не уходит. 27 псов разорвут любого, как только услышат «фас». Никакие электрошокеры и пушки не сработают. Во-вторых, святотатцы тут горят синим пламенем мандрагоры. И это не метафора друг. Даже случайно попавшую лягушку мы узнаем среди наших лягух и отдаем чужака повару на фрикасе. Короче, парень, самое лучшее — быть тем, кто ты есть. Тогда, может быть, все обойдется, и гость вернется в точку старта за внешний круг, в мотель «Старина Шоколад».

Он взял зловещую паузу.

— Впрочем, может быть, я несу чепуху. Дон Клавиго! Ватиканский профессор! Архивариус из Турина! Садовник из Гареццио! Твоя рекомендация — корень Палач. Украсть такой чужаку невозможно, он мигом узнает в лицо злоумышленника и крикнет: «Погибни!» А от крика мандрагоры каждый замышляющий зло простофиля немедля каменеет. Испражнения страха заливают белизну зада. Мозг гаснет. Голос уходит в мошонку. А горло вора затягивает петля, чтобы висельник, дергаясь пауком, брызнул спермой оргазма, на почву под виселицей и окропил росток мандрагоры. Я не темно выражаюсь?

— Темно, но понятно.

В эту минуту навстречу электрокару из холла быстро вышел ночной портье. Его руку оттягивал стальной чемоданчик, на спине сияла катушка с намотанным проводом, который тянулся аж от самой стойки. Минутой позже Валентин понял, что перед ним была полевая телефонная линия образца первой мировой войны. Поспешно поставив коробку на землю, портье раскрыл защелки, отломил крышку и вытащил из зажимов массивную телефонную трубку из черного эбонита. Трубка гудела басистым шмелем в ухе цветка.

— Вас хозяин…

— Алло… — ответил секретарь, — да… да… понял… виноват, ваше сиятельство… да… слушаюсь…

— Ну вот, — сказал он огорченно ночному гостю, вернув трубку портье, — досталось мне из-за вас на орехи.

— Сочувствую, — иронично сказал Валентин.

— Я разбудил князя своим подозрением. Что ж, забудьте всё, что я тут наболтал. Хегевельд ждет!

«Что значит «разбудил?» — подумал гость.

— Прошу.

Так Валентин, наконец, вошел в здание, отмеченное на плане сыщика цифрой «2».

Гостевой дом (как узналось позднее) был отчасти скопирован с парижского отеля «Hotel», где в 1900 году умер Оскар Уайльд. Его сердцевина — башня в стиле турецкого сераля, внутри которой по спирали идет плавный пандус витками вдоль номеров. Если направить шаг вверх, спираль приведет постояльца на крышу под опеку зонтов солярия четвертого этажа. Если направить шаг вниз, спираль выведет гостя на самое дно башни к бассейну в стиле туретчины для одалисок: восьмигранное дымное зеркало горячей воды в мозаичном полу, окруженное нишами с непромокаемыми диванами и подушками. При желании нишу можно задернуть тяжелым узорчатым пологом и укрыться от посторонних глаз. Для тех, кто не любит туретчины, а предпочитает европейский хайтек, имеется открытый бассейн, куда можно выйти прямо из холла: просторный Х-образный бассейн в оправе из мрамора с шезлонгами у края воды. Для любителей моря — мозаичная тропка через стриженый бельведер к рощице сосен на берегу, откуда прямой выход к обрыву с видом на голубую глубь Балтики. Спуск слишком крут, поэтому купальщику необходимо повернуть направо и шагать вдоль береговой кромки к местной достопримечательности, историческому лифту Германа Геринга, кабина которого (красное дерево, ковер, зеркала) под присмотром лифтера отвезет купальщика вниз, на песчаный пляж.

Пляж, закрытый для посторонних.

Пляж с буфетом, официантом, шатрами из парусины.

От берега в море идет прямой мол.

Десять шагов — и твои ноги окатит йодный прибой.

Тысяча метров гарантии полного одиночества.