Дом Борджиа

Предлагаемый вниманию читателя роман американского писателя Маркуса ван Хеллера — художественный вымысел автора, основанный на подлинных исторических событиях. Написанный в живой, захватывающей манере, он, несомненно, читается с интересом, хотя подчас слишком откровенные описания эротических похождений его героев могут кое-кого шокировать. Как бы то ни было, это произведение представляет нам эпоху Возрождения далеко не в лучших ее проявлениях.

О.А. Тихонов,

кандидат исторических наук

Глава 1

Когда Лукреции было всего десять лет, кардинал Родриго порой едва сдерживал свою страсть к этому прелестному созданию. А теперь, когда дочери исполнилось одиннадцать, он видел в ней уже созревающую женщину с соблазнительной грудью и ягодицами, крепкими и округлыми, как пушечные ядра.

Разумеется, Родриго понимал, что его распаленные чувства захлестывают здравый смысл. Вряд ли его дочь, воспитанная в глубоко религиозном духе, имеет хотя бы малейшее представление о похотливых лабиринтах мужских страстей.

И тем не менее вокруг нее ощущалась тончайшая эротическая аура, которую он не мог объяснить ни своим воображением, ни ее молодостью…

Кардинал сидел на бревне во дворе своего дома около собора Святого Петра, а рядом Лукреция играла с братом. Чезаре толкал качели, а она, сидя на доске, как на лошади, требовала, чтобы он сильнее раскачивал ее.

На лице кардинала Родриго застыла отеческая улыбка, и любой посторонний был бы тронут при виде этого самого занятого, самого важного кардинала в Риме, отдыхающего со своими детьми.

Но сейчас глаза кардинала видели лишь раздвинутые ноги дочери и подсвеченные солнцем груди. Они вываливались из тесной рубашки и, казалось, устремлялись к его глазам. Он заметил, что она не надела нижнего белья.

— Выше, выше! — кричала Лукреция брату. Даже ее голос был, как у женщины, — нежный, ласкающий, теплый.

Девочка ерзала задом, заставляя качели взлетать все выше и выше. Движения мелькавших ягодиц возбуждали кардинала. Он видел прелестные, молочные бедра вплоть до темного пятнышка в промежности. О, эти бедра! Он вдруг почувствовал ее взгляд: точно, ее глаза с чуть опущенными ресницами и легкой улыбкой лукаво смотрят на него. Он вздрогнул. Маленькая проказница!

— Лукреция, милая, — сказал он. — Ты не надела нижнего белья?

— Нет, папа. Сегодня так тепло.

— Не в этом дело. Просто неприлично быть голой под тонкой одеждой. Она не может скрыть твое тело.

Ему нравилась такая беседа, с одной стороны, она была отцовской, ведь он, в конце концов, наставлял свою маленькую девочку для ее же блага; с другой — возбуждающей, как всякая беседа с желанной, нетронутой еще женщиной.

— Я думала, это не имеет значения, — капризно сказала Лукреция. — Меня же никто не видит, кроме тебя и Чезаре.

— Родительство и отцовство, моя милая, не превращают мужчин в мраморные статуи.

Господи, да в ней пробудился уже инстинкт женщины, которой не нужен опыт, чтобы знать об эффекте яблока искушения. Родриго взглянул на Чезаре. Сын был старше сестры на два года и так же красив, как она. Мальчик, по-видимому, не понимал всего смысла разговора и стремился лишь раскачать Лукрецию сильнее.

— Во дворце Орсини ты всегда должна носить нижнее белье, — сказал кардинал.- Неприлично будет, если учителя станут ухажерами и начнут, глядя на тебя, путать греческий язык с французским.

— Чезаре, я хочу спуститься, — сказала Лукреция. Тот неохотно остановил качели и осторожно опустил сестру на землю. Она посмотрела ему в лицо и широко улыбнулась. Он тоже, ответил улыбкой. Отец почувствовал в ней желание. Чезаре был уже высокий и крепкий подросток. У него, наверное, возникает половое влечение, но не к своей сестре. Жаль, подумал кардинал. Этой ведьмочке брат нравился, хотя виделись они редко из-за его учебы в Перудже. А почему бы не раскрыть глаза Чезаре на сей маленький фрукт, каким является его сестра? Она, конечно, сделает остальное без всякой подсказки. Это верный путь и для его страсти.

— Не хотите ли искупаться в пруду? — предложил кардинал. — Снять одежду и дать солнцу заполнить вас добром?

Лукреция взглянула на брата, тот недоуменно — на отца.

— О, не беспокойтесь, — мягко сказал кардинал, — кусты прикроют вас.

Чезаре выглядел растерянным, и сестра взяла его за руки.

— Бедный Чезаре, он робеет. Почему ты так смущаешься, братик?

Интересно было бы знать, что у нее на уме, подумал кардинал. А вслух сказал:

— Шлепни ее, Чезаре, когда на ней ничего не будет, а потом толкни в воду.

Мальчишка все еще был смущен, но не хотел это показывать.

— Я заставлю ее просить о пощаде!

— Смотри, как бы она не заставила просить о пощаде тебя, — пробормотал кардинал больше себе, чем сыну. -Ну идите, идите, — скомандовал он, — мне надо работать.

Дети побежали к пруду. Лукреция с подрагивающими под рубашкой ягодицами, оглядываясь, озорным хохотом подзадоривала брата.

Выждав несколько минут, кардинал последовал за ними. Раздвинув кусты, он увидел, что Чезаре уже окунулся в воду, а Лукреция стоит на мраморной площадке, бесцеремонно снимая через голову рубашку.