Дом Брасса

— Сара и Эмма, — обратился к служанкам Хендрик Брасс, — я намерен подписать мое завещание и прошу вас быть свидетелями. Вы понимаете, о чем я говорю?

Женщины испуганно кивнули.

Старик, тщательно выписывая каждую букву, поставил свою подпись. В комнате слышался только шорох ручки.

— А теперь, мистер Вон, пусть обе мисс Хотэйлинг подпишутся как свидетельницы.

Сестры быстро поставили свои подписи там, куда указывал палец Вона.

— Ну и ну! — ухмыльнулся частный детектив. — Оказывается, они умеют писать.

— Они расписались, мистер Вон?

— Да.

— Тогда благодарю вас, леди. Вы свободны.

Под прикрытием бегства сестер инспектор скользнул к столику взглянуть на завещание. Вон с усмешкой наблюдал за ним. Но подпись «Хендрик Брасс», несомненно, была сделана той же дрожащей рукой, что и подпись в приглашении, адресованном Джесси.

— Будет с вас, папаша, — сказал Вон, убирая завещание. — А то взглядом чернила сотрете. Что-нибудь еще, мистер Брасс?

— Да. Вам незачем уезжать немедленно, леди и джентльмены. Фактически я бы хотел, чтобы вы остались. Ешьте, пейте, веселитесь! Кто знает? Завтра старик может умереть, и тогда вам только и останется, что вернуться домой. Но вернуться богатыми! Мое сердце ликует при мысли об этом. Ах, как чудесно давать! Вопрос в том, что я получу.

На сей раз хихиканье было долгим — совсем как у Бэзила Ратбоуна в роли Ведьмы на пластинке «Гензель и Гретель», которую инспектор как-то подарил первенцу дочери Уэса Полански.

— Конечно, если вы хотите уехать…

Инспектору казалось, что Брасс намеренно оборвал фразу. «Если вы хотите уехать…» Что произойдет тогда?

— Послушайте, мистер Брасс, — заговорил инспектор. — Не пора ли сообщить этим людям, где находятся деньги? Если вы их где-то спрятали, то поиски причинят им много затруднений. Я не имею в виду, что вы скоро умрете, но вы сами затронули эту тему.

Он мог бы поклясться, что запавшие глаза в желтоватых впадинах видят его.

— Беспокоитесь, инспектор? Так вот, сэр, я не желаю это сообщать. Что вы об этом думаете?

Он усмехнулся и протянул руку в сторону Хьюго.

Они слышали, как старик, поднимаясь по лестнице впереди Вона, жалуется, что Хьюго идет то слишком быстро, то слишком медленно, то слишком неуклюже, пока сварливый голос не скрыла захлопнувшаяся дверь.

— Ну? — осведомился Ричард. — Вы уезжаете или остаетесь?

Молодой Палмер потирал руки.

— Кажется, он хочет, чтобы мы остались. Что касается меня, я не жду от старого Хендрика ничего плохого — после сегодняшнего! Как насчет вас, Линн?

— Мне ехать некуда, и я туда не тороплюсь, — уклончиво ответила Линн. — Боже мой, целый миллион!

— Интересно, где он его прячет? — прищурившись, спросила Корнелия.

— Это его приманка, — устало произнес инспектор. — Он играет с вами, как рыбак с рыбой. У него есть какая-то причина хотеть вашего пребывания в этом доме. Мне это кажется достаточным основанием, чтобы уехать.

— Значит, вы уезжаете? — осведомился доктор Торнтон.

— Кто-то должен наблюдать за детишками, чтобы они не заблудились в лесу. Кто знает, что у него на уме?

— Я заметил, что в этот раз он не упомянул о выдаче нам вторых половинок тысячедолларовых купюр, если мы уедем, — пробормотал доктор. — Ну, раз я уже потратил столько дней, то могу побыть здесь еще какое-то время.

— А вы, Алистер?

Толстяк не колебался.

— Будь у меня деньги, я бы сказал, что это какая-то афера. Но мы с Лиз на мели. Так что я воспользуюсь обстоятельствами.

Миссис Алистер молча кивнула.

— В таком случае, — обратился Ричард к своей дражайшей половине, которая с тоской думала о том, в какую историю она их втравила, — мы можем продолжить с того места, где нас прервали. Мисс О'Нил, включите, пожалуйста, фонограф.

Под царапающие звуки «На дороге Тамиами» он обнял Джесси за талию, отвел ее в центр гостиной и начал танцевать с ней фокстрот времен президента Уоррена Г. Хардинга.

* * *

— Нам лучше вернуться, мистер Палмер, — сказала Линн. — Луна оказывает слишком сильное действие.

Кит что-то пробормотал, выключил портативный радиоприемник, который купил в Тэрритауне, и поднялся. Луна посылала через Гудзон сообщение полузатонувшему причалу, но ее свет касался и Линн. Хотя, возможно, она была к нему не столь чувствительна…

Когда они зашагали назад, Линн взяла его под руку.

Кит хотел бы, чтобы она этого не делала, поскольку это создавало непосредственный контакт между ними. Конечно, он больше всего на свете желал именно контакта, но какой в нем был толк без сотрудничества?

Поэтому Кит держался скованно, но Линн, казалось, этого не замечала. Она продолжала болтать о страховом агенте по имени Харри, чудесах кухонных комбайнов и других достопримечательностях Уэгон-Спрингса. Конечно, недавний поцелуй кое-что значил. Но Линн вела себя так, словно его не было вовсе. Может быть, музыка была неподходящей — диск-жокей поставил Зеро Мостела. Проклиная себя, Кит безуспешно пытался поймать по транзистору какую-нибудь страстную любовную песню.

— В чем дело? — спросил он. Линн прервала контакт, и Кит почувствовал невосполнимую утрату.

— Я забыла кошелек на причале. Придется вернуться.