Дом Черновых

— Споемте хором, господа! — волнуясь, кричал Костя. — Варвара, садись за рояль!

— Я петь хочу! — глубоким голосом вдруг сказала Наташа.

Раздался гул удивления.

— Наташа! — смеясь, сказала Варвара, — ты еще ни разу в жизни не пела. Никто никогда не слыхал… Что это значит?

— А теперь — хочу! — упрямо повторила Наташа. — Я из гнезда родного улетаю. Крылья у меня! Один-то раз и я спою. Аккомпанируй!

Варвара села за рояль.

— Что же играть?

— «Березку»!

Варвара заиграла.

И, смотря куда-то вдаль, как бы невидящими глазами, Наташа запела грудным, красивым, дрожащим от волнения голосом:

Я видел березку: сломилась она,
Верхушкой к земле наклонилась она.
Но листья не блекли на тонких ветвях,
Пока не спряталось солнце в горах…

В комнату вошла высокая, худощавая старуха в черном платье старинного покроя, болтавшемся на ней, как на вешалке. Опираясь на бильярдный кий, служивший ей посохом, она широкими мужскими шагами прошла через комнату, поставила кий в угол, села в кресло у камина; по-мужски положила ногу на ногу, вынула серебряный портсигар и закурила папиросу.

Лицо у нее было смуглое, худое и длинное, с энергичным и вместе печальным выражением. Это была мать семейства — Настасья Васильевна Чернова.

При входе старухи все замолчали.

— Ну, что притихли? — низким голосом спросила она, улыбаясь и затягиваясь папиросой. — Такой гвалт был, что даже я, глухая, слышала!.. Пожалели бы отца-то: спит, чай.

— Ему наверху не слышно, — отозвалась Варвара. — А вы где были, мамаша, так поздно?

Мать вздохнула задумчиво и скорбно.

— На крыше, в трубу на звезды смотрела. Устала! Какая красота! На Марсе, наверно, люди лучше нас живут!

— Безусловно! — подтвердил Кронид, ядовито усмехаясь и непрестанно вертя веревочку.

— Вы, мамаша, больше звездами заняты, чем нами, — вкрадчиво улыбаясь, пошутила Варвара.

— А что вы за звезды такие, чтобы все вами занимались? Я долг свой исполнила: воспитала вас и отцу помощницей была: капитал-то по грошам собирали. Век прожила — для себя не жила. А теперь уж и отдохнуть пора мне от вас. Надоели мне ваши дрязги!

Она встала, бросила окурок в пепельницу и, снова взяв кий, сказала полушутя:

— Ну, марш по местам, полуночники! Гостю-то дали бы покой, — затормошили, небось.

Длинная, сухая, прямая, с посохом в руке, она большими шагами направилась к двери.

— И я с вами! — встала за ней Варвара.

Старуха строго повернулась на пороге.

— Со мной?.. Чего привязываешься? Ты знаешь — я пустой болтовни не люблю.

— Дело есть, мамаша. Секретное и важное.

— Что за секреты? Опять у отца денег теребить?

— Нет, не денег, мамаша… Новость есть!

— Ну, идем, идем, коли не терпится до утра. Послушаю, что там еще случилось… Ох-охо! Ни днем, ни ночью покою не даете.

Мать и дочь ушли наверх по скрипучей лестнице.

— Пойду и я, — сказал Валерьян, взглянув на часы. — Два! Ого!.. Я столько выпил сегодня коньяку, как никогда в жизни!

— С дедушкой состязались? — спросил Костя.

— Вот именно.

— Кажется, вы уже успели подружиться с папой? — лукаво спросила Наташа.

— Кажется. Славный старик! Государственного ума человек!

— Ну, ума-то ему не занимать стать, а вот насчет откровенности вы с ним поосторожнее, — заметил Костя: — добрый старичок норовит подпоить, да и выпытать, что, мол, ты за человек?

— Я его не боюсь. Но, право, мне только теперь смешно вспомнить: выпили мы с ним в кабинете бутылку коньяку и смотрим друг на друга: никто не пьян! — Валерьян звучно расхохотался. — Только теперь чувствую, какую мину он под меня подводил!

— Хитрый старец! Ну, а теперь Варвара пошла мамашу обрабатывать: еще чего доброго — вздыбится на первых порах.

— Тайны черновского дома! — изрек заика. — Наташа, проводи гостя-то! Поединок у них был с папой. Устал, чай.

— Из поединка Валерьян Иванович вышел с честью, — шаловливо сказала Наташа. — Пойдемте, не заблудитесь у нас.

— А папа как?

— Ну, он-то и не таких в дугу гнул!

Валерьян и Наташа вышли.

Кронид продолжал ходить со своей веревочкой и наконец, сделав круг по комнате, остановился перед братьями.

— Ну, горе-охотники, как дела?

— Ишь ты! — огрызнулся Костя. — Какой тут делец из угла в угол ходит!

_— Аж тропу проторил! — подхватил Митя.

_— Как, бишь, Митя, ты стих-то про него сочинил?

Митя улыбнулся.

— K… кончается так, — объяснил он, заикаясь:

3…знать его л…лукавый мучит:
И в…во сне н…ногами сучит!

Все трое засмеялись.