Дом, что любил меня (ЛП)

Он вышел из нее и резко толкнулся обратно. Ее влагалище словно засасывало член, пытаясь удержать его внутри. Шон отчетливо понимал, что долго ему не продержаться. В конце концов, у него впереди еще предостаточно времени, чтобы трахать ее часами, заставлять кончать снова и снова, пока она не начнет умолять его прекратить эту сладкую пытку. Но сейчас ему самому нужно было кончить.

Шон опустился на нее и придавил своим телом, вынуждая женщину принять большую часть его веса на себя. Это казалось таким правильным — быть с Грейс, как будто какой-то странный недостающий кусочек внутри него встал на свое место. Он больше не сдерживался и был похож на варвара в своей нужде, вколачиваясь в нее точно одичавший. Ее хриплые стоны подсказывали ему, что она совсем не возражает. Как только Шон почувствовал зарождающуюся в основании позвоночника дрожь, которая предвещала скорый оргазм, что подобно ракете обещал унести его в заоблачные выси, то сразу же отпустил одну из ее ног и потянулся рукой, чтобы потереть клитор. Проведя большим пальцем по этому чувствительному комочку плоти, Шон в тот же миг стал свидетелем того, как Грейс кончает. Это было прекрасно. Ее глаза расширились, а рот открылся. Из нее рвались приглушенные крики, пока мышцы влагалища, плотно сомкнувшиеся вокруг его члена, непроизвольно сокращались.

Шон позволил себе откинуть голову назад. О ее удовольствии он позаботился. Теперь можно было немного побыть эгоистом. Он вонзался в нее снова и снова, пока его не накрыла волна облегчения. Шон достиг пика, извергая горячие струи семени в ее лоно. Он вжался в нее всем телом, позволяя ее плоти выжать из него все до последней капли. И наконец, полностью обессиленный и опустошенный, Шон рухнул на нее в блаженном изнеможении. Ему нравилось прижиматься к этой женщине, потираться об нее. Нравилось ощущать мягкость ее кожи. Грейс обняла его, зарываясь пальцами ему в волосы. Он уткнулся лицом в ее грудь, и его вполне бы устроило провести остаток этой ночи, лежа вот так.

***

На ее кухне крутился большой роскошный мужчина, который не ждал, пока хозяйка дома его накормит. Какое-то мгновение Грейс пристально смотрела на него — воспоминания о событиях предыдущего вечера нахлынули на нее, снова заставляя краснеть с головы до пят. Все было просто идеально. Подчиняясь Шону, она чувствовала с ним такую близость, какой у нее никогда прежде не было ни с одним другим человеком. И все же, где-то в глубине души, ее грыз маленький червячок вины, хотя Грейс отмахивалась от него. Женщина любила своего мужа и была ему верной женой, но его больше нет. Неужели она не заслужила хоть толику счастья?

Тщательно подготовившись к предстоящему рабочему дню, Грейс вышла из спальни. Шон стоял у плиты. Из одежды на нем были только брюки. Он держал в руках маленькую сковородку и непрерывно помешивал ее содержимое с таким мастерством, как будто сошел с экрана телевизора, прямиком из передачи на кабельном кулинарном канале.

— Доброе утро, — произнес Шон и так улыбнулся ей, что она чуть не растаяла. — Я приготовил кофе. — Он жестом указал на кофейник, рядом с которым уже поставил для нее кружку.

Грейс с радостью ухватилась за возможность отвлечься. Она налила себе кружку кофе и задумалась, что же, черт возьми, на нее нашло прошлой ночью. У нее был секс с мужчиной, которому нравится доминировать над своими любовницами. И вовсе не забавы ради. Какое же это было наслаждение — быть под ним, подчиняться ему. Вот только она прыгнула в постель с мужчиной, который лет эдак на десять моложе ее.

— А сколько тебе лет? — вопрос вырвался раньше, чем Грейс успела еще раз все хорошенько обдумать.

Шон выложил омлет на тарелку и повернулся к ней.

— Так вот из-за чего ты переживаешь этим утром? — промолвил он.

— Я не переживаю. Мне просто любопытно.

Теперь, когда его светло-русые волосы не были гладко зачесаны назад, стало ясно, что они намного длиннее. Пряди падали ему на глаза, а те, что были возле ушей, слегка завивались. Глаза Шона сощурились.

— Я думал, мы договорились, что ты больше не будешь мне лгать, — он подошел к столу и поставил тарелку. — Мне тридцать два. Да и ты едва ли тянешь на миссис Робинсон (прим.: нарицательный персонаж из фильма «Выпускник» 1967 г., элегантная замужняя дама бальзаковского возраста, бесстыдно соблазнившая безусого юнца). Единственный человек, который придает большое значение нашей незначительной разнице в возрасте, это ты.

В этом Грейс изрядно сомневалась. Ей сорок лет, и у нее двое взрослых детей. А у него впереди целая жизнь. Она уселась за накрытый к завтраку стол и сделала глоток кофе. Шон сварил его превосходно, а еще приготовил пушистый омлет. Также на столе были тосты из цельнозернового хлеба с маслом и малиновым джемом.