Дом Даркен

Лексен сложил руки на груди и прислонился к ближайшей садовой колонне. Только тогда я заметила раскинувшийся перед нами лабиринт, созданный из живых изгородей. В таком можно потеряться на долгие часы.

— В Надмирье наш возраст… отличается, — пояснил он, задумавшись над выбором последнего слова, — мы долгое время остаемся детьми. Намного дольше, чем вы. Мы медленно взрослеем, а затем, когда наши тела готовы к росту, у нас происходит метаморфоза. Мы не взрослеем год за годом.

— А ты уже окончательно вырос? — удивительно как быстро я привыкла к нашим различиям.

Он пожал плечами:

— Более-менее да. Моему отцу, например, уже сотни лет, и, как выражается мама, «вспышек роста» у него больше нет. Хоть однажды мы и перестаем расти, но мозг никогда не останавливается и, в отличие от землян, не деградирует.

Лексен протянул руку:

— Пойдем. Нужно отдохнуть. Отец сказал, собрание состоится завтра рано утром. Выясним, кем были твои родители и где, по мнению Совета, держат твоих опекунов.

Я подала руку. С ним было так спокойно. Думала, он отпустит, как только я пойду за ним, но он крепко сжал руку и даже притянул к себе поближе. Так, молча, мы и шли: маленькая я на фоне огромного Лексена. Совсем не помню как попала в этот лабиринт, из которого мы сейчас выбирались.

— Хорошо, что ты меня нашел, — шепнула я, когда мы подходили к входной двери, — ни за что бы не выбралась из лабиринта сама.

В ответ он, молча, легонько сжал мою руку. Мы поднялись на третий этаж и, пройдя длинный коридор, наконец, оказались возле череды спален.

— Мама приготовит для тебя комнату, а пока поспи здесь. — Он отпустил руку. Я изо всех сил постаралась не очень расстраиваться и не чувствовать себя брошенной. Пусть это и пресловутый стокгольмский синдром, но, благодаря Лексену, этот сумасшедший мир стал чуть безопаснее и надежнее.

Он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская меня. Одного взгляда хватило, чтобы голова закружилась от красоты этой комнаты: пол был устлан чем-то белым, похожим на ковер, но более мягким; пышные, будто парящие шторы; кровать с сиреневыми простынями; белые стены. Благодаря этим розовым и фиолетовым акцентам комната выглядела праздничной. Повсюду располагались украшения из местного камня.

— Спасибо тебе за все, — сказала я, шагнув в комнату. При взгляде на кровать сердце екнуло: вряд ли удастся нормально поспать, ведь сегодня мы столько раз говорили о папе с мамой… Плюс, выяснилось, что они родились тут, в Надмире, и были какими-то хранителями тайны.

Я решила, что уж лучше сдохну, чем опять покажу слабость. Помахала на прощанье Лексену и закрыла дверь.

Я прислонилась к двери, тяжко выдохнула и пошла исследовать комнату: на какое-то время это меня займет. А может здесь и ночи короче, так что мучиться долго не придется.

— 14-

К сожалению, в комнате кроме кровати, пустого стола и пустого же шкафа ничего не оказалось. За то, вот за миленькой белой дверью, украшенной вырезанными цветочками и орнаментами, оказалась огромная ванная комната со здоровенной круглой ванной посередине. В этот, почти что бассейн, вели ступеньки, отделанные плиткой. Вот где я время порядочно убью! Уже около года я не принимала ванную, ведь, где бы мы с Финниганами не жили, были только душевые кабины.

После пары попыток я разобралась с горячим и холодным кранами, провела рукой по поверхности и поняла, чем легрето отличается от воды: она была более вязкая, капелька держалась на пальце дольше, и, когда я вынула руку, кожа казалась абсолютно чистой.

Ванна наполнилась быстро, так что я разделась и вошла в этот круглый восхитительный бассейн. Внутри были специальные сидения, на одно из которых я и опустилась. Я была почти по шею в вязкой легрето. По всему телу расходилось приятное тепло. Казалось, я сижу, обернувшись любимым одеялом, попивая горячий шоколад.

Я положила голову в идеально подходящее для этого углубление за спиной. Пожалуй, это самое крутое, что когда-либо со мной случалось. Еще бы помыть голову и побрить ноги.

— Эй, ты там как?

От неожиданности я вскрикнула и закрылась руками, но это оказалась Стар, и я с облегчением выдохнула. На ней было что-то типа пижамы: нежно-розовые шорты и свободная блузка.

— Ой, извини, — хихикнула та, — не думала, что ты так испугаешься. Я принесла тебе кое-какие туалетные принадлежности.

На скамеечке рядом с ванной лежали неизвестные штуки.

— Вот этим можно помыть голову, — указала она на две прозрачные баночки с оранжевой жидкостью, — вот это, чтобы почистить зубы, — у нее в руках оказался белый тюбик и щетка, — а вот этот гель, — она открыла крышечку темной емкости, — удаляет волосы с тела: наносишь куда нужно, потом секунд через пятнадцать начисто вытираешь, и все!

Она широко улыбнулась и пододвинула все это добро ко мне.

Я улыбнулась в ответ и поблагодарила:

— Спасибо тебе огромное за все эти штуки! Ты что, мысли мои читаешь?

— Еще принесла, вот, тебе одежду для сна. — На скамеечке оказалась пижама как у нее, но черная.

Я отправила ей воздушный поцелуй:

— Стар, ты лучшая! Как хорошо, что мы познакомились!