Дом Для Демиурга. Том первый

— Вы думаете, у меня есть выбор? Вы всерьез предполагаете, что мои возможности и способности имеют какое-то значение? Саннио, с повелениями короля не спорят, даже с подобными. Их просто исполняют. Король приказал мне очистить север от вражеской армии — значит, это должно быть сделано, и это будет сделано.

— Король уже приказал казнить мятежников… — шепотом сказал юноша.

— Так-так-так, — расхохотался герцог. — Дайте-ка, я угадаю, что вы читали в последние дни. Историю Оганды — верно, дорогой мой малолетний вольнодумец?

— Угу… — Именно это Саннио и читал, и то, что он успел прочесть, ему нравилось.

Государство, расположенное на юго-западе от Собраны, казалось ему устроенным куда разумнее родного. Власть монарха там была ограничена не только сводом законов, но и волей парламента, члены которого выбирались народом Оганды. Королева Стефания назначала министров и прочих придворных, но ни одно поистине серьезное решение не могло быть принято без одобрения парламента, который заседал непрерывно. Парламент утверждал и новые законы, а конституция — основной свод законов — оставалась неизменной уже несколько сотен лет.

Собранская Ассамблея, которую созывали раз в три года, в сравнении с парламентом Оганды была лишь театром. Король знакомился с пожеланиями подданных, которые зачитывали члены Ассамблеи, а потом издавал указы и эдикты по собственному разумению. Считалось, что король прислушивается к тому, что доносят до него члены Ассамблеи, но, если он не хотел прислушиваться, то никто не мог его к этому принудить. В Оганде все было иначе. Если король или королева хотели принять решение, противоречившее воле парламента, то генералы и чиновники подчинялись парламенту, а не королеве. Правящая династия не навязывала свою волю силой, а находила разумный компромисс с желаниями членов парламента. Порой коса находила на камень, но побеждала воля выборных представителей народа. Это называлось "народоправством", и даже королева Стефания, которая порой ссорилась с парламентом, гордилась государственным устройством и тем, что жители Оганды принимают в управлении страной самое живейшее участие.

Саннио вчера прочел ее речь при вступлении на трон. Королева говорила о том, что гордится своим народом, что обещает исполнять его волю, что во всем мире нет столь свободного, гордого и разумного народа, как жители Оганды, мудрость которых равняется, а порой и превосходит мудрость королей… Юноша плохо представлял себе, какая мудрость в вопросах государственного управления может быть у кузнеца или шорника, но люди в Оганде жили лучше, сытнее и свободнее. И еще — любой житель страны, нарушивший закон, имел право предстать перед судом, где защитник и обвинитель спорили перед присяжными о том, виновен ли он. Это касалось даже принцев крови. Королева не могла просто приказать казнить какого-то человека, будь он крестьянин или аристократ.

Будь в Собране все устроено именно так, Альдинг, Бориан и Керо не остались бы сиротами, а войны на севере и вовсе не случилось бы…

— Саннио, хотите жить как в Оганде — переезжайте в Оганду, но пока что мы с вами в Собране. Я — вассал короля, я принес ему личную клятву верности, и не нарушу ее, даже если это будет стоить мне жизни. Так же в свое время поступите и вы, когда займете мое место. Кстати, если вы так заинтересовались историей, то знаете, как установился нынешний образ жизни Оганды. Ну-ка, слушаю вас…

— Было большое народное восстание. Революция. Король Лоренцо был казнен за преступления перед народом, а власть захватил Джулио Финни, бывший лавочник, и парламент. Финни называл себя протектором. После его смерти на престол вернулся сын короля Лоренцо, но перед тем парламент принял конституцию, ограничивающую права монарха, — без запинки отбарабанил Саннио. Все это он учил еще в школе, а теперь узнал много интересных подробностей. — Это было триста лет назад.

— Все верно, — кивнул герцог. — На досуге почитайте рассказы современников Финни. По сравнению с тем морем крови, в котором протектор утопил страну, все наши беды и потери — сущие мелочи, Саннио. Да и между династиями Монтанаро и Сеорнов есть, знаете ли, некоторая существенная разница. Это-то вы должны знать…

— То есть?

— Мир жив, покуда золотая кровь не пролита невинно, слышали об этом откровении святого Андре? До сих пор никто не осмеливался проверять, верно ли это.

— Ничего себе невинно… — буркнул Саннио, вдруг вспомнивший рассказ Альдинга.