Дом для Кузьки (СИ)

– Нет, мам, это было вполне взвешенное решение, – ответил он резче, чем собирался. – Отец высказался вполне однозначно, что мое увольнение после всего, что всплыло, дело решенное, вопрос лишь в сроках. Я не хочу тянуть. А оставил я заявление на Катином столе, потому что считаю, что это решать ей. Если бы она решила, что не хочет больше со мной быть и я ей неприятен, то заявлению нужно дать ход. Если нет – зависит от отца.

– Андрей… – прошептала Катя почти беззвучно, и он сам не понял, как она во мгновение ока оказалась у него на коленях, обнимая его за шею и горячо шепча: – Это же твоя компания, и руководить ею должен ты. Именно ты, и никто другой.

– Папа порвал твое заявление, – произнесла мама после долгой паузы. – Андрюша, я понимаю, что ты обижен на него, но не стоит рубить с плеча.

– Маргарита Рудольфовна, добрый вечер, – ответила вместо него Катя. – Извините, что я сегодня так невежливо сбежала, для меня было большим потрясением, что Александр Юрьевич выставил все это на всеобщее обозрение, прямо при вас. Я знаю, что последнее видео – подделка. И чего бы Александр Юрьевич не хотел добиться этой аферой, я верю именно Андрею. Мне очень стыдно, что сегодня все так вышло, но я уверена, что Андрей немного остынет и поймет, что Павел Олегович правильно порвал его сгоряча написанное заявление.

Мама снова надолго замолчала, а когда она ответила, голос ее звучал немного растерянно, словно она не ожидала услышать Катю:

– Добрый вечер, Катя. Я очень рада, что вы тоже верите Андрюше, и вам совершенно не за что извиняться. Эта запись потрясла нас всех, и для меня большое облегчение, что вы в этой истории верите именно Андрюше. Не сомневаюсь, что мы смогли бы доказать, что это была подделка, но стыдно тут должно быть не вам, а Александру и Кире. У меня просто камень с души свалился, что вы помирились с моим сыном.

– Маргарита Рудольфовна, мы с Андреем и не ссорились. Просто мне стало очень нехорошо от того, что все эти видео показали при вас и… – Катя судорожно вздохнула, не договорив, и Андрей поспешно обнял ее, крепко прижимая к себе.

– Я понимаю, Катенька, – произнесла мама мягким тоном, – я понимаю, что вам было неприятно, что мы с Пашей видели те модифицированные записи. Но, с другой стороны, в этом есть свои плюсы. Для нас это очень важная информация. Воропаевы – наши партнеры, а сегодняшняя ситуация – существенная характеристика наших отношений с ними. Мы потом это с вами обсудим подробнее, не по телефону. Я правильно понимаю, что наша договоренность о встрече с вами и вашими родителями в эту субботу остается в силе?

– Конечно, Маргарита Рудольфовна…

– Вот и славно. Выпейте с Андрюшей чаю и ложитесь спать, уже очень поздно, вам нужно отдохнуть после этого кошмарного дня. О документах и сумке не волнуйтесь, Паша позвонит своему знакомому и вам останется только забрать пропажу. Спокойной ночи вам обоим.

Комментарий к Глава 32. Конечно, Маргарита Рудольфовна…

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов - именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 33. Спокойной ночи ==========

Когда Катя положила трубку, Андрей облегченно выдохнул. Наконец-то обсуждения закончились, по крайней мере, на сегодня. О Воропаевых им всем поговорить еще придется, да и с отцом разговор предстоит не из легких. Заявление об уходе отец порвал, это должно бы значить, что руководить компанией он будет по-прежнему, но…

Катя устало улыбнулась, поцеловала его в щеку и соскользнула с его колен:

– Андрюш, уже действительно очень поздно, давай ляжем спать? Сил даже на еще одну чашку чая нет, глаза слипаются.

Она сбежала в ванную, стоило ему согласно кивнуть. А вот вернулась она оттуда уже какая-то потухшая, хмурая. Вспомнила что-то нехорошее? Андрей попытался ее растормошить, поцеловать, но Катя отговорилась тем, что очень устала и хочет лечь. Ну что тут сделаешь? Пришлось самому быстро чистить зубы – хотелось поскорее оказаться рядом с Катей, и ставшим уже привычным жестом притянуть ее, засыпающую, к себе, почувствовать, как ее рука обнимает его поперек груди, и провалиться в сон. Но когда он пришел в спальню, Катя лежала на кровати не на спине, как обычно, а на боку, отвернувшись к краю. И отодвинулась она как можно дальше к краю, вся словно сжавшись. Он лег на свою половину, потом не выдержал, пододвинулся к Кате и поцеловал ее в шею.

– Кать, иди ко мне ближе.

– Нет, Андрей, давай спать. Я устала. Погасишь свет? Спокойной ночи.

Голос не сонный, но какой-то расстроенный, грустный. Но что же могло случиться за эти несколько минут? И что теперь делать?