Дом (др. перевод)

Лори вдруг подумала, что любовь не является чем-то совершенным. Она не исцеляет все болезни, не решает все проблемы, и не всегда любовь оказывается именно тем, что нужно. К тому же любовь не бывает одинаковой. В ней существует иерархия. Одних любишь больше, чем других, и это имеет большое значение. Иногда одной только любви оказывается недостаточно. Иногда любви требуется в достаточном количестве.

Неужели она смогла бы променять свое детство и новую семью на жизнь со своими настоящими родителями в Доме?

Нет!

На кухню вошел отец Лори, ее родной отец.

– В чем дело? – спросил он. – Почему так долго? Мы умираем от жажды.

Мать бросила на него непроницаемый бесстрастный взгляд, и все дальнейшие упреки застряли у него в горле.

– Возвращайся к гостям, – сказала она. – Я сейчас принесу лимонад.

Отец кивнул.

– Папа! – окликнула его Лори.

– Да?

– Перестань с нею встречаться. Прекрати отношения с Доун.

Отец покраснел, напрягся. Он хотел сказать что-то резкое, но, взглянув на лицо матери, закрыл рот.

– От нее исходит зло, – добавила Лори.

Устало кивнув, отец направился к двери.

Теперь Лори понимала, что они обречены. Она ничего не сможет изменить, будущего не избежать. И все же ей стало несколько лучше от сознания, что она сделала все возможное.

– И ты ступай к гостям, – сказала мать. – Я сейчас принесу лимонад.

Кивнув, Лори стиснула руку матери, и они с отцом вернулись в гостиную, где ждала ее будущая семья.

Глава 17 Дэниел

Потусторонний мир.

Такого он никак не ожидал, даже после всех картин, которые открылись ему из окон другого Дома.

Дэниел ни за что не подумал бы, что загробная жизнь окажется такой. Не было ни голубого неба, ни зеленых полей, ни небесных чертогов – вообще никаких географических объектов. Не было гидр, единорогов и гурий, не было богов и чудовищ, не было вообще никаких знакомых созданий. Время от времени мимо стремительно пролетали размытые пятна мрака, словно выпущенные из артиллерийского орудия, но по большей части этот мир оставался пустынным, голым, лишенным даже малейших признаков жизни и движения.

Дэниел парил в пустоте.

Донин отчаянно колотила его коленями в пах, стараясь освободиться, но он крепко держал ее, не обращая внимания на ее пронзительные крики и вопли, на рычание и рев. Он прижимал девочку к себе, борясь с нею в невесомости. Боли Дэниел не чувствовал, однако Донин силой не уступала ему, а может быть, даже и превосходила, и хотя она не могла сделать ему больно, она могла вырваться из его хватки.

Дэниел понятия не имел, что с нею делать. Он хотел лишь увести ее как можно дальше от Марго и Тони, и для этой цели Потусторонний Мир, пожалуй, подходил как нельзя лучше. Но что дальше? Неужели ему суждено вечно сражаться с Донин, воевать с нею на протяжении многих лет, чтобы дать Тони возможность вырасти? Дэниел вынужден был признать, что не чувствовал уменьшения энергии, не чувствовал ослабления сил, и у него не возникало никаких сомнений в том, что он сможет целую вечность удерживать девочку. Вот только этого ему совсем не хотелось. Необходимо что-то сделать, избавиться от Донин, заточить ее или вывести из строя.

Убить ее.

Ярость также не ослабевала. Дэниел старался придумать какой-нибудь способ остановить девочку раз и навсегда. Мать сказала, что он может удерживать ее, но уничтожить не сможет, и Дэниел пытался найти какой-нибудь обходной путь, пытался придумать, как покончить с Донин. Это решит не только проблемы его собственной семьи, но также и проблемы Лори, Нортона, Сторми и Марка. Единственную реальную угрозу Домам представляет Донин, и если удастся избавиться от нее раз и навсегда, все снова станет таким, каким должно было быть.

Выкрутившись в объятиях Дэниела, Донин смогла изогнуть руку и поднести ее к его лицу. Из кончиков ее пальцев выскочили острые когти, и первым его порывом было отпихнуть девочку от себя, однако вместо этого Дэниел ударил ей лбом в голову и, вложив всю свою силу, используя вес и преимущество, обусловленное ростом, снова выкрутил ей руку за спину.

Донин дико завопила.

Судя по всему, Дэниел по-прежнему оставался привязан к Дому, чему он был рад. Вдалеке он различал ряд других Домов – единственные видимые силуэты в этой жуткой пустынной вселенной. Их было гораздо больше пяти. Они простирались в бесконечность, до самого горизонта, если такой здесь существовал, и хотя внешне они выглядели одинаковыми, один Дом, его Дом время от времени подмигивал ему окном наверху, и при каждом импульсе света Дэниелу казалось, словно его дергают за невидимую ниточку.

Только эта связь и удерживала его от отчаяния, от признания своего поражения.

Господи, как же ему хотелось, чтобы Биллингс был жив!

Помощь ему совсем не помешала бы.