Дом (др. перевод)

Дэниел закатил мангал и отнес лопату обратно в гараж, затем вернулся в дом и тщательно вымыл руки, после чего достал из холодильника банку диетической кока-колы. Уходя из дома, он оставил включенным телевизор в гостиной, и, по случайному совпадению, сейчас как раз шла «Сумеречная зона». Тот самый эпизод, в котором девочка исчезает в стене собственного дома. Дэниел всегда считал, что именно он вдохновил создателей «Полтергейста». Когда Дэниел в пятнадцатый раз смотрел этот эпизод, у него в голове снова зазвонили тревожные колокольчики. Здесь явно была какая-то связь, которую он должен был заметить, но пока что никак не замечал.

Уставившись в экран телевизора, Дэниел смотрел, как мать и отец сидят на корточках перед стеной и зовут свою дочь, и внезапно его осенило.

Дом.

Вот оно. Дом. Дом, в котором он родился и прожил первые одиннадцать лет жизни. Дэниел почти ничего не помнил об этом Доме – лишь обрывочные образы, отдельные события, но ничего такого, что говорило бы о девочке, потерявшейся в стенах.

В Доме было что-то зловещее.

Дэниела беспокоило то, что он почти ничего не помнит о доме, в котором прошло его детство. Конечно, он понимал, в чем тут дело, и хотя ничего удивительного на самом деле тут не было, было неприятно сознавать, как легко он попал в эту нишу, в стереотип, который так часто эксплуатировался врачами, героями сенсационных статей и средствами массовой информации во время «сезонных замеров»[14].

Дэниел ничего не помнил потому, что именно там умерла его мама.

Он злился на себя за то, что оказался таким типичным, таким предсказуемым. Ему пришла мысль, что все остальное, якобы происходящее с ним – не покидающее его беспокойство, тень в переулке, кукла, – является частью какой-то психологической проблемы, которую можно проследить от того самого события.

Но это же невозможно. Все эти годы он жил совершенно нормальной жизнью. Жизнью человека, нашедшего свое место, жизнью мужа, отца. И Дом нисколько на него не влиял.

Возможно, затянувшийся период отсутствия работы вызвал стресс и давление, и он не смог этого признать, не смог с этим справиться.

Нужно попробовать выяснить, в этом ли дело. Пожалуй, лучший вариант – обратиться к психиатру, рассудил Дэниел, однако у него не было ни малейшего желания идти этим путем. Несмотря на всю положительную пропаганду, которая на протяжении последних десяти лет активно тиражировалась средствами массовой информации, в сознании Дэниела на психиатрии по-прежнему оставалось пятно позора, и он не мог себе представить, как он лежит на койке, изливая свою душу какому-то постороннему человеку, который затем даст ему советы, как себя вести, что чувствовать и как дальше жить свою жизнь.

К тому же у них в семье все равно нет на это денег.

И, сказать по правде, Дэниел на самом деле не верил в то, что его восприятие действительности искажено, что все то, что он думает, чувствует и ощущает, является следствием какого-то психического расстройства или глубоко погребенной эмоциональной проблемы.

Он действительно видел тень в переулке.

Кукла Тони действительно была плохой.

У него есть причины для беспокойства.

Однако психиатр мог бы помочь ему разобраться со своей памятью. Помочь восстановить воспоминания о Доме.

У Дэниела мелькнула мысль, а почему он думает о нем именно как о «Доме»? С прописной буквы «Д»? Он не смог ответить на этот вопрос. У него в памяти даже не сохранилось отчетливых образов внутреннего убранства Дома. Его собственной комнаты. Или каких-либо других помещений. У него перед глазами был только длинный коридор. И стул в темном углу. И еще картина переполненной водой ванны.

Имелась ли в Доме кукла? Такая, какую смастерил Тони?

Дэниел пожалел о том, что его отца нет в живых. Отец помог бы ему.

«Сумеречная зона» закончилась и началась реклама, а Дэниел продолжал смотреть на экран телевизора. Нет ничего нормального в том, что он вычеркнул из памяти такую значительную часть своей жизни. Вычеркнул полностью. Дэниел признавал, что это беспокойство обосновано, однако гораздо больше его тревожило то, что подавляемые детские воспоминания могли иметь какое-то отношение к тому, что происходило в его жизни сейчас.

И то, что в это оказался втянут Тони.

Что бы это ни было, Дэниел вознамерился положить всему конец. Он не хотел видеть странные фигурки и непонятные явления, и, самое главное, не хотел, чтобы с его женой и сыном случились какие-либо неприятности.

Дэниел уже давно не бывал в церкви. Несколько лет. Но сейчас, сидя на диване, он закрыл глаза, сложил руки и впервые, сколько себя помнил, начал молиться.

– Господи, – тихо произнес он, – пожалуйста, обереги Марго и Тони. Пусть с ними не случится ничего плохого. Пусть они будут здоровы и счастливы и проживут до ста лет. Аминь.

Марго забрала Тони из школы, и на обратном пути они заехали в продовольственный магазин. Дэниел помог жене отнести сумки с покупками в дом, а Тони направился прямиком к себе в комнату.

Он сразу же заметил исчезновение куклы.