Дом дурных снов

Снова настоящее, Малдер старый и начинает гнить. Он говорит Скали, что это она во всем виновата и пытается уйти лечить начинающиеся язвы с каким-то грязным племенем выживших. Скали идёт за ним. Опять играет «Вирус — Братишка» под картину страшной войны.

Я потрясла головой. Мне это от усталости мерещится или я сейчас в американском сериале слышала русскую песню нулевых годов? Что это вообще было такое? Может, я на секунду заснула и мой мозг сам сгенерировал такой сюжет? Скорее всего… Видимо, я начинаю проваливаться в сон и моему сознанию не стоит сопротивляться, даже, если мне видится всякий бред в телевизоре.

Я уже хотела было открыть рот, чтобы повернуться и обсудить это с Крисом, но он сладко спал, не дождавшись окончания фильма. Я накрыла его пледом и вышла на крыльцо. Уже было достаточно темно. Я развернулась и хотела идти обратно спать как вдруг почувствовала, что меня тянут обратно за веревку талисмана на шее. Мне стало страшно, я дернулась вперед. Тянуть стали сильнее. Веревка была крепкая и тоже не сдавалась. Я изо всех сил рванулась вперед, по инерции пробежала несколько шагов, перелетела через порог и упала на кухне. Я тут же повернула голову, чтобы посмотреть, кто или что это сделал, но увидела…ничего. На меня смотрела тяжелая и злобная темнота. Она не имела формы и внешнего вида. Но я чувствовала на себе её злобу и «взгляд». Стало очень страшно от осознания того, что я сейчас смотрю в пустоту и оттуда что-то злое смотрит на меня. Я испугалась и закричала. На мои крики прибежал сонный Крис:

— Ада, милая, что случилось?

Я, переводя дыхание, молча посмотрела в сторону «темноты», но там уже ничего не было. Лишь тускло горела электрическая лампочка.

— Не сиди на холодном полу, спинку простудишь. — заботливо пролепетал Кристиан, помогая мне подняться.

Я ещё раз глянула в сени и Крис закрыл дверь.

— Пойдем спать, Лапка, тебе нужно отдохнуть.

— Да… Пожалуй, ты прав. — Сказала я, направляясь с Крисом в сторону спальни.

Глава 5

Ночью мне снился странный сон. Сначала я иду по какому-то городу, который весь в снегу. Идет очень много людей, прокладывая тропу. Я иду с ними. В какой-то момент я оглядываюсь назад и вижу пятиэтажку, в которой якобы живут Сашка с Кирой. Я понимаю, что мне ни в коем случае нельзя туда заходить. Нельзя в их дом. Но у меня совершенно нет денег на проезд, чтобы уехать отсюда, и одолжить я могу только у них. Я продолжаю путь по тропе. Но в конечном итоге всё равно подхожу к их дому, как бы я ни старалась уйти от этого места. Я стою на улице, напротив их окна. И вдруг в окне я ощущаю опять ту же «темную пустоту», которую видела у себя в сенях. Мне становится страшно, и я с криком просыпаюсь.

— Тише, тише… — Успокаивал меня Крис. — Бедная моя девочка, что же с тобой происходит…

Я пыталась отдышаться от кошмара, после чего сказала ему:

— Я должна сходить в дом к Слободских. Пожалуйста, проводи меня, я боюсь туда идти одна сегодня.

— А что там случилось такого, что ты боишься? Мне несложно, просто интересуюсь.

— Ну, там у них довольно жуткая и странная атмосфера, плюс с Сашей довольно сложно находиться долгое время на его территории. Да и я всё ещё под впечатлением от сна. Но мне нужно кое-что узнать у них, что дало ответы на мои вопросы.

— Хорошо, без проблем.

— Спасибо!

Мы вышли ровно в полдень. Как только мы открыли дверь калитки, так сразу наткнулись на Лизу — дочку тёти Нади, и кузину Лизы — Валю. Они катались на велосипедах. Увидев нас, девушки притормозили.

— Ой, как здорово, что мы тебя встретили! — сказала Лиза. — Мы хотели тебя пригласить, но побоялись, что ты опоздаешь в больницу.

Опять какая-то чертовщина про больницу. У нас в деревне и больниц то нет, только ФАП с медсестрой и фельдшером.

— Если захотите, приходите сегодня в клуб, там будут все. — Сказала Валя и протянула мне конверт. — Кстати, это тебе.

— Ну, нам пора! — Сказала Лиза.

— Счастливо!

Девчонки улыбнулись и поехали дальше своей дорогой. Я внимательно осмотрела белый конверт, на котором не было никакой надписи или знаков, что это адресовано именно мне.

— Открой его, давай! — Поддержал меня возлюбленный.

Я вскрыла конверт и достала белоснежный лист бумаги, на котором кривым торопливым почерком было написано: «Прости меня». Кого простить и за что — пока неясно, что добавляло мне тревожности и в без того тревожную голову.