Дом душ

Утром, когда горничная постучала в мою дверь, я спросила, вернулся ли хозяин; и когда она ответила, что дверь его спальни открыта, а комната пуста, отчаяние стиснуло меня в ледяных объятиях. И все же я внушила себе, что он мог познакомиться с какими-нибудь хорошими людьми и вернется к обеду, а может, вечером; я повела детей на прогулку в лес и изо всех сил старалась играть и смеяться с ними, чтобы прогнать думы о тайне и подспудный ужас. Час за часом я ждала, и мои мысли становились все мрачнее; вновь пришла ночь и застала меня начеку, и в конце концов, когда я с большим трудом расправилась с ужином, снаружи раздались шаги, а следом за ними – мужской голос.

Вошла горничная и странно посмотрела на меня.

– Будьте добры, мисс, – начала она, – мистер Морган, садовник, хочет поговорить с вами минутку, если не возражаете.

– Проводите его, пожалуйста, – ответила я и плотно сжала губы.

Старик медленно вошел в комнату, и служанка закрыла за ним дверь.

– Садитесь, мистер Морган, – сказала я. – Что вы хотите мне сказать?

– Такое дело, мисс… мистер Грегг вчера утром – как раз перед уходом – дал мне кое-что для вас и велел не отдавать до восьми часов сегодняшнего дня, минута в минуту, ежели он сам к этому времени не вернется домой, в случае чего мне надлежало попросту вернуть пакет ему лично в руки. И вот, понимаете, раз мистера Грегга еще нету, мне следует вручить его вам, как велели.

Он вытащил что-то из кармана и, привстав, протянул мне. Я молча приняла и увидела, что мистер Морган не знает, как быть дальше. Поблагодарила садовника, пожелала спокойной ночи, и он ушел. Я осталась одна с пакетом в руках – бумажным, аккуратно запечатанным и адресованным мне; процитированные Морганом инструкции были написаны крупным, размашистым почерком профессора. С замиранием сердца я сломала печати и обнаружила внутри конверт, тоже надписанный, но не запечатанный. Я вынула письмо.

«Моя дорогая мисс Лалли, – начиналось оно, – цитируя старый учебник логики, если вы читаете эту записку, значит, я допустил промах, который, боюсь, превращает строки в прощальные. Практически наверняка ни вы, ни кто-либо другой никогда больше меня не увидите. На такой случай я составил завещание и надеюсь, что вы согласитесь принять небольшую сумму в память обо мне и в знак искренней благодарности за то, что вы доверили мне свою судьбу. Постигшая меня участь страшнее и ужаснее любого ночного кошмара, но вы имеете право о ней знать… если пожелаете. В левом выдвижном ящике моего туалетного столика вы найдете ключ от секретера, помеченный соответствующим образом. В центральной части секретера лежит большой запечатанный конверт, на котором указано ваше имя. Советую тотчас же бросить его в огонь; если сделаете это, будете лучше спать по ночам. Но если хотите знать, что случилось, я все для вас записал».

Внизу стояла подпись, сделанная твердой рукой, и я, перевернув страницу, перечитала слова одно за другим; губы мои онемели и побелели, руки сделались словно лед, дышать было трудно из-за комка в горле. Мертвая тишина в комнате и мысль о том, что темные леса и холмы окружают меня со всех сторон, угнетала, вынуждая чувствовать себя беспомощной и бездарной, не способной даже отыскать мудрого советчика. В конце концов я решила, что даже если знание будет преследовать меня до конца дней, я должна понять смысл странных ужасов, которые так долго меня мучили, всех этих серых, расплывчатых, жутких силуэтов, похожих на тени в сумеречном лесу. Я тщательно выполнила указания профессора Грегга, не без внутреннего сопротивления сломала печать на конверте из секретера и разложила перед собой исписанные страницы. Эту рукопись я всегда ношу с собой – и понимаю, что должна удовлетворить вашу невысказанную просьбу и прочитать ее. Итак, вот что я узнала той ночью, сидя за письменным столом, освещенным лампой с абажуром.

Молодая леди, назвавшаяся мисс Лалли, начала читать вслух

Показания Уильяма Грегга,

члена Лондонского королевского общества и т. д.