Дом Евы

Тети Мари дома не было, так что я спокойно готовилась к вечерней встрече с Шимми. Днем в субботу мы убирались в квартире, и когда я принялась причесываться, то почувствовала, как затекли пальцы. Тетя поставила меня оттирать водой с уксусом забрызганную жиром стену за плитой, пока шелушащаяся краска не начала шелушиться еще сильнее. Потом я подмела пол, покрытый потрескавшимся линолеумом. Там было столько щелей и выпуклостей, что полностью полы чистыми не бывали никогда, но я сделала, что смогла. Тетя Мари вымыла то, что у нас называлось ванной, а потом мы вместе вычистили из печи сажу и высыпали ее в старую шину на заднем дворе, рядом с другими кучами мусора.

Перед тетиным уходом на работу мы поужинали горячим – окра, кукуруза и помидоры, и хотя мы были вместе почти весь день, я так и не спросила у тети разрешения вечером пойти погулять. Отчасти потому, что она бы мне не разрешила, а отчасти потому, что гулять я собиралась с Шимми, белым еврейским парнем, с которым мне ни в какой день недели нельзя было общаться. Но мы же не собирались никакой роман заводить, это просто дружеская встреча – так что я не хотела зря нервировать тетю Мари. И все же следовало что-то сказать, наверное, – надевая через голову просторный свитер, я чувствовала, как меня мучает чувство вины.

Я натянула белые гольфы и надела двухцветные туфли. Мне достался вполне приличный гардероб поношенных вещей от белых нанимателей Инес, и шить я умела, так что подгоняла все по своей фигуре. Потом я надела жемчужные сережки тети Мари и подкрасила губы ее розовой помадой.

Тетя Мари пользовалась только одеколоном, и у нее на ночном столике не было ни одного хоть капельку женственного запаха, так что придется обойтись смесью мыла «Айвори» и лосьона «Джергенс». Еще одна разница между тетей и моей матерью. У Инес были сладко пахнущие лосьоны, тальковая пудра и туалетная вода на каждый день недели. Она даже убирать чужие дома ходила надушившись. Говорила, так она себя чувствует человеком, а не просто какой-то черномазой прислугой.

Когда я спустилась вниз, было почти восемь и уже стемнело. Я теребила челку, то взбивая ее, то приглаживая, и наблюдала за улицей. Ветер носил листы газет, фантики от конфет и жестяные банки из-под лимонада, так что они сталкивались друг с другом и шуршали о бетон. Я слышала трансляцию бейсбольного матча откуда-то с первого этажа, а от запаха готовящейся томленой свинины меня подташнивало. Я знала, что это все нервы.

Я никогда не делала ничего настолько сумасшедшего. Не уходила тайком из дома. Очень глупо и безрассудно было бог знает куда отправляться с этим парнем. Ничем хорошим это закончиться не могло, и я просто зря тратила драгоценное время, в которое могла бы заниматься тригонометрией и изучать шесть функций углов. И тут вдруг показались фары, а потом и сам голубой «форд-крестлайн». Машина замедлила ход, потом свернула в переулок. Шимми приехал.

У меня еще была возможность вернуться и забыть обо всем. А я сосчитала до десяти, потом выдохнула и открыла дверь. Сбегая по ступеням и сворачивая за угол, я оглядывалась, надеясь, что никто из тетиных знакомых не видит, что я в такое время выхожу одна из дома.

Узкий переулок представлял собой всего лишь щель между домами. Там пахло кошачьей мочой, маслом, на котором жарили рыбу, и пивом. Шимми потянулся открыть для меня пассажирскую дверь, а мне тем временем пришлось обойти битую бутылку.

– Я сяду на заднее.

– Почему?

– Если ты хочешь со мной гулять, надо вести себя умно. – Я задвинула переднее сиденье и проскользнула на заднее. Шимми закрыл за мной дверь и медленно выехал из переулка.

Я присела, чтобы меня не было видно из окна. Если кто-то заметит Шимми, то решит, что он едет один.

– Так здорово, что ты пришла. Я не знал, выйдешь ли ты, – сказал он через плечо срывающимся голосом. Знал бы он, сколько раз я собиралась отказаться.

– И как мы попадем в «Делл»?

– Увидишь.

Я не знала, доверять ему или потребовать объяснений. Было удобнее всего сидеть незаметно, если вытянуть ноги налево, а голову и туловище направо. От плюшевых сидений шел дымный запах, напоминавший новую кожу с капелькой хвойного аромата. Я невольно принялась поглаживать пальцами мягкую подушку – никогда еще в такой хорошей машине не ездила, мне это сразу стало ясно.

– Как провела день? – спросил Шимми.

Я вся была на нервах, потому что ушла из дому украдкой, и как начала болтать, так и остановиться не могла. Я рассказала Шимми про программу «Взлет» и про то, как сегодня утром мне пришлось пропустить поездку в больницу с одноклассниками.

– Вместо того чтобы учиться у настоящих докторов, я просто сидела в пустом классе и работала над заданиями, которые в состоянии сделать одной левой. Напрасная трата денег на проезд, а они мне нелегко достались, – пожаловалась я.

Шимми остановил машину и выключил двигатель. Я услышала впереди громкую музыку и подняла голову к окну посмотреть, где мы. Боковая улица возле парка.

Шимми развернулся, чтобы мы могли смотреть друг другу в лицо.

– Ты хочешь быть доктором?

– Оптометристом.

– Почему?