Дом, где взрываются сердца

Валдаев пригубил кофе, поставил чашку на подоконник, на котором сидел сам. Кофе вечером его не смущал. Спать не мешал. Зато успокаивал нервы. Кофе, как ни странно, вносил некую стабильность в окружающую действительность. Он вместе с ароматом наполнял квартиру ощущением устойчивости вещей. И помогал, когда настроение дурное, хочется на стенку лезть.

Он передернул плечами, когда вспомнил, как сатанистка тянула к нему руку с красными каплями лака на ногтях. Стыдно было, как он перепугался. Но вместе с тем он ощутил, что это была не совсем шутка. В ней вдруг проглянуло что-то серьезное. Какой-то порыв.

— Не сожрет же, — вслух произнес он, и голос в квартире прозвучал глухо.

Часы показывали 23.55.

Телефон вдруг затренькал. Звенел он громко, напористо.

Валдаев затравленно посмотрел на него. Брать трубку или не брать?

— Кому не спится? — бодро произнес он и протянул руку.

Ладонь на секунду зависла над трубкой. Он будто боялся обжечься. Потом решительно схватил ее.

— Валдаев у телефона.

— Валера. Это Элла.

Он прикрыл глаза. Потом произнес, стараясь не показать рвущиеся наружу ликование и опасение, что она скажет что-то типа — «наша встреча была ошибкой». Или «проведенная вместе ночь — еще не повод для знакомства».

— Извини, — сказала она. — Меня не было в Москве. Нужно было срочно уехать.

— Далеко была?

— В Риге… Мы встретимся?

— Я готов. Когда?

— Давай завтра. Одежда парадная. Свожу тебя на экскурсию.

— Куда?

— Ты немножко знаешь этого человека…

* * *

Элла встретила Валдаева в длинном махровом халате. В руке она держала фен на длинном проводе, подключенном к тройнику на кухне. Она чмокнула его в щеку и кивнула.

— Проходи в комнату. Сейчас наведу марафет. И мы в гости. Назначено.

— Куда?

— В логово интересного человека.

Валдаев был согласен на все.

Элла что-то делала в ванной. Оттуда доносился шорох фена, который время от времени прерывался, но потом снова возобновлялся. Наконец, она по-явилась, распушила руками свои роскошные волосы и сказала:

— Еще немного и буду похожа на человека, — она присела рядом с ним на диван.

— Тебе и так идет, — Валдаев прижмурился и осторожно обнял ее за плечи.

Она прильнула к нему. Их губы встретились. И Валдаев улетел куда-то в межпланетные пространства.

Он был счастлив. Он слился с ней все в том же безумном порыве. Было даже лучше, чем в прошлый раз. Сейчас он мог не забивать голову вопросами — оправдает ли он ее ожидания, будет ли на высоте. Он просто отдавался на волю несущего их потока. Время стало неважным. И вообще все на свете было неважным, кроме них двоих…

— Ох, — воскликнула Элла, взглянув на часы, когда они, расслабленные, обнаженные, немножко отстранились друг от друга. — Опоздаем.

— Нам это нужно? — лениво осведомился Валдаев. Ему страшно не хотелось вставать. А хотелось так и лежать, обняв Эллу за обнаженные плечи, и знать, что она готова прильнуть к нему снова и затрепетать от его щедрых ласк.

— Я обещала быть. И тебя привезти. Ты произвел хорошее впечатление и тебя хотят видеть снова.

— На кого произвел впечатление?

— Не важно, — она, обнаженная, встала на ковер, начала собирать одежду. За халатом даже не нагнулась, а просто отбросила его ногой в сторону. Извлекла из гардероба простенькое и скромное синее платье. Оно означало, что собираются они не на фуршет и не на светский раут.

Элла необыкновенно быстро для женщины оделась. Пока Валдаев натягивал свои одеяния, она уже быстрыми движениями профессионального художника подрисовала себе лицо.

Причесалась. Полюбовалась собой в зеркале — и было чем любоваться. Ее, пусть и не совершенных черт, лицо лучилось изнутри силой и ясностью.

— Готов? — Она окинула Валдаева оценивающим взором, поправила ему пиджак, расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке. — Так лучше. Все, пошли.

На улице было тепло. Синоптики обещали десять градусов, но было все семнадцать. Валдаев раскаялся, что надел плащ. Стало немного жарко.

Они остановили такси.

— Мосфильмовская, — сказала она, остановив такси.

— Начало, конец? — осведомился водитель.

— Около киностудии. Покажу.

Пара небольших пробок и один затор — не так уж и плохо для современной Москвы. Минут через сорок машина затормозила около сталинского серого дома чуть в стороне от Мосфильмовской улицы.

— Приехали, — сказала Элла.

Валдаев расплатился. Они прошли в необычно чистый подъезд, скрытый за тяжелой металлической дверью, поднялись на девятый этаж. Элла стала бесцеремонно трезвонить, как не трезвонят, приходя к малознакомым людям.

Дверь открылась. Валдаев увидел ладно скроенного бородатого мужчину в синих джинсах и клетчатой рубашке.

— А, припозднившиеся. Здравствуйте, — сказал хозяин, отступая и пропуская гостей в прихожую.

Валдаев в первый момент не сообразил, кто этот человек. Но потом вспомнил, что это дядя Эллы, с которым он встречался на художественной выставке на Чистых прудах, — Ким Севастьянович Ротшаль.