Дом, где живет смерть

— Да, иначе Хамфри не высунул бы носа из дома. Я просил его приехать как-нибудь на днях, не обязательно сегодня. Неудачное он выбрал время. Переоденьтесь, Аллан, — сказал Крайтон, глядя на мокрые снизу брюки О’Брайна.— И выпейте коньяку, а то еще простудитесь.

— Пустяки, сэр, не стоит беспокоиться. — О’Брайн направился к двери и, уже открыв ее, сказал: — Они приехали вдвоем. Один странный такой…

Крайтон никак не отреагировал на это сообщение, и О’Брайн, чуточку помедлив, вышел. На сей раз он оделся более основательно: высокие охотничьи сапоги, толстый свитер, куртка, а сверху тот же дождевик. Пить коньяк, как советовал Крайтон, он не стал, а взял бутылку с собой в машину, так как не был уверен, что сумеет во второй раз проехать столь же удачно, как в первый: дождь лил не переставая и состояние проселочной дороги ухудшалось с каждым часом.

Глава 2

Утром погода не изменилась. Сквозь сон Бэрридж слышал глухой шум дождя, а проснувшись,увидел ту же картину: дождь лил сплошным потоком. Когда он постучал к Мейну, тот уже встал.

— Где ваш пациент? — ворчливо спросил он.

— Он скорее ваш, чем мой.

— Меня сюда привезли вы, — заявил Мейн таким тоном, словно предъявлял Бэрриджу обвинение по крайней мере в ограблении банка.

Не желая вступать в бесплодную дискуссию, Бэрридж промолчал. Мейн нажал кнопку звонка и раздраженно сказал горничной,чтобы принесли завтрак.

— Вам тоже, сэр? — спросила та Бэрриджа.

— Когда у вас принято завтракать?

— В девять, сэр.

— Я подожду до девяти.

Мейн фыркнул.

— Больного надо осмотреть до того, как он поест.

У Джона Крайтона был рак желудка.

— Тогда займемся им прямо сейчас, — предложил Бэрридж.

— Вы считаете, что я должен работать на голодный желудок? — агрессивно спросил Мейн.

— Разумеется, нет. Вы же заказали завтрак. Передайте мистеру Крайтону, что мы хотели бы его увидеть до девяти, — сказал Бэрридж горничной.

Едва Мейн допил свой кофе, как вошел О’Брайн и сообщил, что Крайтон ждет их. Хотя О’Брайн всю ночь провел на ногах (вторая поездка была менее удачной, и он вместе с адвокатом Хамфри добрался до дома лишь к шести утра), на его чисто выбритом лице не было заметно никаких следов утомления. На нем был темно-синий костюм, несомненно сшитый на заказ и сидевший безукоризненно. О’Брайн проводил их до спальни Крайтона и, открыв дверь, пропустил вперед, а сам остался снаружи. Осмотр занял у Мейна полчаса, еще минут десять он разглядывал снимки, после чего, сунув их под мышку, заявил, что ему надо подумать, при этом он посмотрел на Крайтона очень мрачно, словно собирался думать над тем, день или два тот еще протянет.

Когда Мейн с Бэрриджем вышли, ждавший их О’Брайн сделал порывистое движение навстречу и с волнением, которое не сумел скрыть, спросил:

— Скажите, есть какая-нибудь надежда?

— Надежда? — переспросил Мейн тоном, недвусмысленно показывающим, что, по его мнению, О’Брайн сказал величайшую нелепость, и, уныло покачав головой, пробормотал: — Запущенный случай, очень запущенный.

О’Брайн прекрасно владел своим лицом, однако Бэрридж почувствовал, что сейчас это дается ему с трудом.

— У доктора Мейна несколько странная манера держаться, — мягко объяснил Бэрридж. — С непривычки он производит угнетающее впечатление, однако не надо придавать этому большого значения. К тому же он еще не дал окончательною заключения.

— Благодарю вас, — сказал О’Брайн своим обычным бесстрастным тоном. — Вы предпочитаете завтракать у себя или вместе со всеми в столовой?

Мейн, не оглядываясь, шел в свою комнату. Бэрриджа не прельщала перспектива снова оказаться в близком соседстве с ним, и он ответил, что будет завтракать в столовой.

— Тогда прошу сюда. — О’Брайн свернул к застекленной стене зимнего сада. — Джеймс! — окликнул он лакея. — Проводите мистера Бэрриджа в столовую. Извините, сэр, мне надо зайти к мистеру Крайтону.

Перед дверью столовой к Бэрриджу подошла молодая пара: прелестная хрупкая девушка лет восемнадцати-девятнадцати с длинными русыми волосами, собранными на затылке в узел, светло-карими глазами и гладкой кожей цвета спелого персика и молодой человек, который был на голову выше ее, широкоплечий, темноволосый и темноглазый, лицо его, в общем красивое, портила нечеткая линия подбородка.

— Мы хотели спросить насчет дяди, — застенчиво сказала девушка. — Я Патриция Крайтон, а это, — она кивнула на своего спутника, — Клемент Тэмерли. Мистер Крайтон наш дядя.

— Ему будут делать операцию? — напрямик спросил Клемент.

— Вам следует обратиться к моему коллеге, однако не советую задавать ему сейчас вопросы. Он всегда сердится, когда его спрашивают раньше времени.

— Но он что-нибудь уже сказал? — спросила Патриция. — Хоть что-нибудь? — Она умоляюще смотрела на Бэрриджа, приоткрыв пухлые губы.

— Он сказал, что случай довольно запущенный, — осторожно ответил Бэрридж. — Вашему дяде давно надо было показаться врачу.

— Он почувствовал себя плохо год назад, перестал заниматься делами и переехал сюда. Раньше он жил в Лондоне. А к врачу он обратился только через полгода, и то не по своей воле. Дядя не любит врачей… Простите… — Она смутилась.