Дом глав родов Дюны

— Я выжила, зная, что победа иногда достигается сделкой с моралью.

— Да что с тобой? Это — злые слова.

— Злые? Варварство — еще слишком мягкое слово, для всего того зла, что творили наши предки. Предки всех нас, рабби.

Она видела, что причинила ему боль, чувствовала жестокость собственных слов, но не могла остановиться. Как может он бежать от правды в том, что она говорит? Он же человек чести.

— Рабби, — говорила она теперь мягче, но тем глубже ранили его ее слова, — если бы ты стал свидетелем, хотя бы части того, что вынудили меня узнать Иные Воспоминания, ты бы вернулся назад, ища новых слов для обозначения зла. Некоторые деяния наших предшественников испоганят любой ярлык, какой ты сможешь себе представить.

— Ребекка… Ребекка… Я знаю необходимость…

— Не отговаривайтесь «необходимостью времени»!

Вы, как рабби, способны на большее. Значит, в нас нет голоса совести? Есть, просто иногда мы не слушаем его.

Он закрыл лицо руками, взад и вперед раскачиваясь в старом кресле. Кресло скрипело похоронной жалобой.

— Рабби, вас я всегда уважала и любила. Для вас я прошла через Агонию. Я разделила Лампадас для вас. Не отворачивайтесь от того, что я узнала из этого.

— Я не отворачиваюсь, — он убрал руки от лица, — не отрицаю ничего, дочь моя. Но позволь мне мою боль.

— Плевать на все эти рациональные рассуждения, то, с чем мне незамедлительно нужно справиться, — это то, что нет в мире невиновных.

— Ребекка!

— Виновный, может, и не правильное слово, рабби, но наши предки совершили поступки, за которые надо заплатить.

— Это я понимаю, Ребекка. Это баланс, который…

— Не говорите мне, что вы что-то понимаете, когда я знаю, что это не так, — она вскочила с кресла и смотрела теперь на него сверху вниз. — Это не книга бухгалтерских балансов, которые надо свести. Как далеко в прошлое вы готовы зайти?

— Ребекка, я твой рабби. Ты не должна говорить таким образом, особенно со мной.

— Чем дальше ты уходишь вспять, рабби, тем ужаснее жестокость, тем выше цена. Ты не способен уйти так далеко, но я вынуждена.

Повернувшись, она вышла из кабинета, оставив без внимания его полный мольбы голос, боль, с которой он произносил ее имя. Закрывая дверь, она услышала, как он проговорил:

— Что мы наделали? Израэль, помоги ей.

~ ~ ~

Написание истории — процесс, слишком напоминающий отвлекающий маневр. Большинство исторических отчетов отвлекают внимание от движения скрытых сил и их тайных влияний, скрывающихся за великими событиями.

Баша Тэг

Предоставленный самому себе, Айдахо часто отправлялся исследовать свою тюрьму на не-корабле. Так много, что еще нужно увидеть и узнать об этом иксшанском артифакте.

Он бросил мерить шагами рабочую комнату, остановился взглянуть на ком-камеры, встроенные в блестящую поверхность двери. Они за ним следят. У него возникло некое странное ощущение — будто он смотрит на самого себя сквозь эти шпионящие за каждым движением узника глазки. Что думают, глядя на него. Сестры? Коренастый мальчишка-гхола из давным-давно мертвой Обители на Гамму превратился в долговязого юношу, потом в высокого мужчину: смуглая кожа, темные волосы. Волосы были теперь длиннее, чем тогда, когда он вошел на не-корабль в последний день Дюны.

Глаза Бене Джессерит проникали под кожу. Айдахо был уверен, они подозревают, что он Ментат, и боялся того, как они могут это интерпретировать. Как можно ожидать, что Ментату удастся бесконечно прятать этот факт от Преподобных Матерей? Глупость! Айдахо знал, что они и так уже подозревают его в Ясновидении.

— Мне скучно, — бросил он, помахав глазкам комкамер. — Я думаю побродить по кораблю.

Беллонда выходила из себя, когда он позволял себе подобные шутливые выходки по отношению к надзору. Еще более она не любила, когда он лазил по кораблю, и не пыталась это от него скрывать. При каждой их встрече он без труда читал в ее глазах все тот же невысказанный вопрос: «Ищет способ бежать с корабля?»

Именно это я и делаю, Белл, но не тем способом, что ты подозреваешь.

Не-корабль ограничивал его возможности. Препон, запретных мест здесь было немало: внешнее силовое поле, за которое он не в силах был проникнуть, определенные машинные помещения, где двигатель (как ему сказали) временно выведен из строя, помещения охраны (в некоторые из них он мог заглянуть, но не войти), арсенал, секция, предоставленная пленному Тлейлаксу, Скитейлу. Иногда у одного из барьеров он встречал Скитейла, и они всматривались друг в друга сквозь глушащие звуки, разделяющие их поле. Оставался еще и информационный барьер — некоторые секции базы данных корабля отказывались отвечать на его вопросы, храня в себе ответы, которые его стражи не собирались давать.