Дом горячих сердец

«Моя темпераментная, маленькая птичка».

Он целует костяшки моих пальцев, одну за другой.

«У себя в голове я нисколько не сомневаюсь в том, что это такое, но я попрошу своих птиц прикусить языки до тех пор, пока твои сомнения не развеются».

Он переворачивает мою руку и проводит языком от центра моей ладони до самого запястья.

«Пока небо всё ещё тёмное, я могу пробовать тебя везде».

Я стою, как вкопанная, перед своей дверью целую минуту, точно бабушкины лекарственные кусты, после чего он уходит в свои покои, а я смотрю ему в след, раскрыв рот. А затем я смотрю на свою ладонь и на блестящий след, который напоминает мне об улитке, которая когда-то давно обосновалась у меня на ладони в тот день, когда я должна была помогать бабушке собирать травы с наших узких ящиков, но в итоге стала играть с их обитателями.

Повесив платье на сгиб локтя и сжав пальцы вокруг следа, оставленного Лором в знак обладания мной, или обожания, я нажимаю на ручку двери и вскрикиваю, когда замечаю кого-то, лежащего на моей кровати с книгой в руке.

— О, боги, Фибс, — шиплю я на него, закрыв дверь и бросив промокшее платье к изножью кровати. — Ты чуть не довёл меня до инфаркта.

Он откладывает тяжёлую книгу, и она тонет в мягком одеяле.

— Как искупалась?

Увидев его сияющую улыбку, я отвожу взгляд и начинаю изучать позолоченные ударения в названии книги, которые блестят золотом на фоне старой коричневой кожи.

— Хорошо.

— Второе правило нашей дружбы: ты не можешь отвечать односложно, когда твой лучший друг жертвует своим удовольствием ради того, чтобы ты могла провести время голышом с горячим мужчиной. Это абсолютно запрещено.

Я закусываю нижнюю губу, которая всё ещё хранит вкус поцелуев Лора.

— Всё, что здесь будет сказано, останется между нами.

— Это третье правило дружбы: всё, что говорится между друзьями, остается между ними.

— Ты составляешь что-то вроде манифеста?

— Пока нет, но вероятно мне стоит поделиться своей мудростью.

Я ухмыляюсь.

Он скатывается с кровати и идёт в сторону моего гардероба.

— Я выбрал для тебя наряд.

Когда он появляется с прозрачным чёрным платьем и кружевным бельём, я сглатываю.

— Я…

— … надену это немедленно. Оно идеально, дорогой Фибус.

Я немного обижаюсь на то, что он изображает мой голос таким писклявым.

— Разве мой голос так звучит?

— Когда ты ноешь.

— Когда это я ныла?

— Ты ноешь прямо сейчас.

— Я не сказала ни слова об этом платье!

— Но ты много чего говоришь у себя в голове.

Я фыркаю.

— И не притворяйся, что у тебя нет мнения по поводу этого платья.

— Я только собиралась сказать, что оно просвечивает, и что всем всё будет видно. А ещё оно чёрное. Я обычно не ношу чёрное. Чёрное это для похорон.

— И какого цвета одежда надета на тебе сейчас, дорогуша? Жёлтая?

Он кивает на рубашку Лора.

— А что до чёрного цвета, то это цвет воронов. К тому же ты согласилась на мои условия. Если хочешь выбрать другой наряд… валяй, но тогда тебе придётся выбрать другого друга. Желаю удачи найти кого-то такого же калибра, как я.

Я не могу совладать с улыбкой, которая появляется на моём лице после его драматичного заявления.

— Ладно. Одень меня как первоклассную шлюху.

Он колеблется около секунды, а затем говорит:

— Фэл, даже если тебя безвкусно накрасить, и у тебя будут вываливаться груди, ты никогда не будешь похожа на шлюху. К тому же комбинация, которая надевается под платье, скроет все важные части тела, которые ты хранишь для глаз одного прекрасного и смертоносного короля. Я проверил.

Мои щёки теплеют, а сердце отправляется в полёт.

— И нет, я имею в виду не Данте.

Я даже не вспомнила о Данте.

— А теперь расскажи мне всё.

Я морщу нос и зажмуриваюсь.

— Капелька, я тебя уверяю, ничего, что ты там делала, не сможет меня шокировать.

Я в курсе того, как далеко простирается опыт Фибуса. Как и у большинства люсинцев. Не открывая глаз, я признаюсь:

— Я упала ему на колени.

— Умно. Надо взять на вооружение этот фокус.

Мои веки взмывают вверх.

— Это был не фокус, Фибс. Я пыталась вылезти из бассейна и поскользнулась.

— Как жаль, что ты не упала на его член. У него он должен быть внушительным. Не то, чтобы размер имел какое-то значение, но…

Он морщит нос.

— Твоей целью был его пенис, но он оказался слишком маленьким?

Он неожиданно кажется мне таким воодушевленным, что я не могу сдержать смех.

— Ни его колени, ни его член не были моей целью. И я уверяю тебя, его бы я не пропустила. Моей целью был выход.

— Это гораздо лучше, чем если бы ты упала на его колени, потому что решила, что падать на его гигантский пенис ещё не время.

— Забудь о том манифесте дружбы; тебе надо писать эротические рассказы, Фибс.

Он моргает, и в его глазах появляются искорки.

— Отличная идея. Почти такая же отличная, как разбудить воронов. Боги, жизнь была такой скучной до того, как они вернулись в Люс, не правда ли?