Дом грозы

– Сворачиваемся, – гаркает тюремный надзиратель, который любезно позволил родным и близким проститься с заключенным номер три-ноль-пять-восемь-четыре.

Это самые скромные похороны на памяти Старого Траминера, даже монахинь с погребальными песнями не позвали, и никто не осыпает гроб лепестками цветов, из которых на том свете Черные феи свяжут бессмертной душе одежду. Все вообще как-то неправильно.

– Энграм! – Омала манит сына, и тот медленно, опираясь на ее руку, бредет в сторону ожидающей их машины.

Костюм на нем висит мешком, а когда-то не просто был впору, а идеально подчеркивал фигуру, потому что шился на заказ.

– Нимея? – Ее окликают, и прощания с Энграмом не получается, впрочем, сейчас это вовсе не важно. Едва ли он обратил бы внимание на нее и ее слова. Он стал совсем плох к концу недели.

Нимея провожает его взглядом и только потом откликается на зов. На лавочке под огромным дубом сидят лучшие бывшие друзья Фандера: Листан Прето, Якобин Блауэр и Рейв Хейз. Их руки засунуты в карманы курток, все трое ежатся от холода и осеннего ветра, не рыдают и не бьются в истерике, отчего Нимее кажется, что эти похороны выглядят фальшивкой.

– Через час стемнеет, – тихо сообщает Листан.

Он такой хорошенький, что походит на девчонку. Носит длинные волосы до лопаток: гладкие, белые и ухоженные. Одежда с иголочки: модные воротники-стойки и непременно какой-то амулет под горлом.

– Встречаемся через два, – кивает Нимея.

Кидает последний взгляд на яму, которую как попало забрасывают землей, чтобы не пришлось заканчивать с этим ночью.

– Эй! – кричит ей в спину Рейв и поднимается со скамейки. Он значительно выше Нимеи, такой же сладкий, по ее мнению, блондин, как и Листан, но его лицо более мужественное, а прическа до безобразия небрежна. – Ты уверена, что все сработает?..

От боли в его голосе можно прослезиться. Нимея отворачивается, сглатывает и прикрывает глаза, чтобы ненароком не расчувствоваться. Только не на похоронах врага, ну уж нет.

– У нас нет выбора, так что, полагаю, все сработает. – Она пожимает плечами, разворачивается на каблуках, делает два шага, а на третий земли касаются мягкие массивные волчьи лапы.

* * *

Мир меняется стремительно. Раз – и рухнула цивилизация, а на ее обломках кто-то радостно построил новую. Если задуматься, так было всегда, но почему-то, только наблюдая за происходящим изнутри, кажется, что затягивает в сумасшедший водоворот, на дне которого огромная промышленная мясорубка, перемалывающая кости и рвущая жилы. Когда в мясорубку попадают какие-то посторонние люди из учебника истории – это одно, но когда на их месте ты, хочется кричать: «Вот черт, я, блин, только начал жить, вы совсем охренели? Верните все как было! Давайте не сейчас, не со мной…»

Нимея не хотела думать, что станет одной из тех, кого новый мир уничтожит, и даже надеялась, что раз он расправлялся с ее врагами, то это своего рода бронь от неминуемой смерти. Но все идет к тому, что никакой брони и вовсе не существует. Все по какой-то причине равны перед стихией.

Мерзкий, мерзкий Траминер. Нимее он противен, как подыхающий слизень, лежащий на солнце, и, если бы не обстоятельства, она бы давно унесла отсюда ноги.

Когда-то это место принадлежало истинным: так называли себя маги земли. Они были хилым народцем с огромным самомнением. Не могли обойтись без тонны магических артефактов, их заклинания были слабыми и бесполезными, зато истинные имели вековые традиции, слепую уверенность в своем превосходстве и много-много денег, не ударив пальцем о палец.

Три года назад не стало Старого Траминера – черной гнилой страны, заложниками которой были сотни магов, черпающих энергию из воды, воздуха, огня, леса и еще черт знает чего.

Все время Нимея жила в стране, где процветал расизм, и таких, как она, – иных – втаптывали в грязь. И вот революция, бунт, и не стало Старого Траминера. В тюрьме оказалась вся правящая элита. Те, кто был послабее, просто медленно умирали от беспомощности. Они не умели работать, не умели выживать без слуг, магии, артефактов и денег, конфискованных новым правительством. Теперь Траминер принадлежал тем, кто раньше боялся даже нос из дому высовывать. Иным. Во главе стоит Экимец, а в Большом Доме, где раньше сидели важные истинные и писали свои никчемные законы, теперь иные пытаются создать общество, живущее в равноправии и мире.

Свобода.

Счастливая жизнь.

Увы. Нет.

Новый мир обещал столько прекрасных возможностей, а превратился в сущий кошмар, потому что вчерашние пленники системы посходили с ума. Нимея смотрела на то, как разрушаются прекрасные дома истинных магов, что содержали их раньше за бешеные деньги, и процветает разбой на обнищавших улицах. Она снова возненавидела Траминер. Почувствовав свободу, иные решили, что самая лучшая идея – это месть тем, кто унижал их годами. Самая ужасная идея – мстить за месть и губить зло большим злом. Фандер Хардин оказался в тюрьме по той же причине: отмщение. И Нимея могла поклясться, что видела улыбки на губах тех, кто закапывал его тело.