Дом грозы

Конечно, сейчас Нимея пахнет иначе. Она уже три года не живет в доме родителей с магазинчиком на первом этаже, зато обзавелась собственной ванной комнатой и кучей самых обычных вещей. Почему-то Фандер думал, что у Ноки дома все должно быть другим. Но что он вообще может знать про эту девчонку?

Он и говорил-то с ней за всю жизнь от силы раза три, может четыре. В последнюю их встречу до его заключения в тюрьму Нока просто обратилась волчицей, чтобы избежать беседы, а в предыдущие она была еще ребенком. Фандер вечно отчитывал за что-нибудь младшего братца, а рядом с ним часто крутилась его подружка.

Нимея Нока.

Фандер щурится, глядя на окружающие его предметы не без удивления. Вот эта ванная принадлежит Нимее Ноке? Тут есть девчачьи штучки вроде расчесок с застрявшими в зубцах волосами, шампуни, пушистые полотенца. Фандер всегда считал, что Нока – это что-то вроде пацана в юбке, раньше она была вечно в ссадинах, а сейчас даже лак для ногтей у нее имеется и на полочке под зеркалом стоит тюбик губной помады. Смешно, что тут же примостилась на стиральной машине сушилка для посуды из тонкой, легко гнущейся проволоки. В квартире Фандер не видел кухни, – значит, посуду Нока моет в ванной.

Нимея Нока.

Она всегда была до тошноты неправильной. Фандер помнил это с самого детства. Две макушки в его саду: угольно-черная – брат, грязно-коричневая, выгоревшая – она. Ее голос никогда не был мелодичным, она будто сорвала его еще в шесть лет. Ее волосы всегда были спутанными и, скорее всего, на ощупь жесткими. Широко расставленные раскосые глаза. Темные радужки с ореховыми вкраплениями, от которых внутри начинало что-то недовольно ворочаться, потому что, будь они зелеными, все было бы куда проще. Если бы она была истинной, как Хардины, ее бы приглашали на чай в их дом, ей можно было бы дружить с Энграмом, не слушая недовольного ворчания со стороны обеих семей, а Фандер мог бы с Нимеей поговорить на равных. Она бы не смотрела с презрением, он бы не смотрел снисходительно. У Ноки были широкие брови, острый подбородок, слишком пухлая нижняя губа, впалые щеки, будто она голодает. Странное имя, странная фамилия.

Нимея Нока – эти два слова перекатывались на языке сами собой, без усилий, они всегда звучали как заклинание. То, что она фольетинка и оборотень, а ее родители – простые люди; то, что она жила в крошечном доме с двумя спальнями; то, что она любила Энграма Хардина; то, что она была иной и стала частью Сопротивления; то, что она гордая и недостаточно амбициозная, – все в ней Фандера раздражало.

Он чувствует, как накатывает волна самого настоящего помешательства, и качает головой, чтобы прогнать мысли, но чертов запах ее тела, волос и вещей не дает прочистить мозги. Нужна передышка.

Нимея Нока.

Она идеальный солдат, который не собирается быть генералом. Уверенная в себе, жесткая, несгибаемая. Она делает любое дело молча, нацеленная на результат. И, если бы не революция, она стала бы первоклассным врачом, плотником, учителем, скульптором. А может, даже наемным убийцей, Фандер не знает, но уверен, что чем бы Нимея Нока ни занялась, ей бы это удалось. Она ничем бы его не удивила больше, чем фактом своего существования в целом. И он действительно сожалеет, что она ему не ровня, порой так сильно, что хочется выть от тоски.

И даже в самых смелых мечтах он не думал, что однажды очнется в гробу, а над ним будет стоять она. А потом она отвезет его в свою квартиру и заставит идти мыться.

В глазах Фандера Нимея – особенная, и это тоже не может не раздражать. Никакая она не особенная. Она просто девчонка, каких сотни: грубая, неотесанная, ядовитая. Выросла на улице, сбивая в кровь коленки. Носилась по саду Хардинов с Энграмом и вечно была во всем лучше, чем он: выше прыгала, быстрее бегала, дальше плавала, сильнее била. А брат позволял. Фандер не понимал почему. Он отчитывал Энга за то, что тот снова позволил фольетинке собой помыкать, а брат только отмахивался. Фандер долго думал, что младший просто умственно отсталый, а потом все пошло наперекосяк. Нет, его брат не был отсталым, это Фан был слишком глуп.

Все пошло ко дну, когда она пришла на первый курс института, где учились братья Хардины, поступила на нейромодификатора, заселилась в студенческую деревню, переоделась в чертову форму с этой их бордовой юбкой. Фан увидел, что колени Ноки могут быть без ссадин. Она расчесала свои лохмы и стала красить губы в темно-вишневый.

Фандер протягивает руку и берет тюбик помады. Тот самый цвет. Использована почти до конца. А без нее все равно лучше.