Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности

Паоло, средний сын Альдо, которого часто называли самым творческим из троих, еще мальчиком работал с клиентами в римском магазине, а затем осел во Флоренции. Там он работал на фабрике на своего дядю Васко, где и раскрылся его талант дизайнера. Идеи Паоло пошли в производство и вскоре превратились в целую линейку товаров от Гуччи. Зная, каково жить с неугомонным и авторитарным отцом, Паоло поначалу не хотел переезжать в Нью-Йорк: ему было достаточно работать над дизайнами дома, во Флоренции. В 1952 году он женился на местной девушке Ивонн Мошетто; у них родились две дочери: Элизабетта в 1952 году, Патриция – в 1954-м.

Лишенный почтительности и дипломатичности своих братьев, Паоло жестоко невзлюбил деспотизм отца. Детский опыт работы в магазине в Риме оказался для него унизительным: он с неохотой проявлял галантность к клиентам, зачастую влиятельным и знаменитым. Вопреки правилу Гуччио, он даже отрастил усы: его дед ненавидел, когда мужчины отращивали волосы на лице.

Дела у Паоло шли прекрасно, пока ему давали полную свободу разрабатывать и производить новую продукцию; он даже создал первые для компании товары массового производства. В свободное время он держал почтовых голубей в голубятне, которую построил возле дома во Флоренции, – со временем в шарфах с его дизайнами появились изображения соколов и голубок. Однако Альдо быстро понял, что надолго удержать Паоло в семейных рамках не получится.

– Альдо всегда говорил о Паоло, любителе лошадей: это чистокровный скакун, но, увы, объездить себя он никогда не даст, – вспоминал Франческо Джиттарди, давний работник «Гуччи».

Казалось, энергия и идеи Альдо неиссякаемы. В Нью-Йорке, если не надо было давать интервью или вылетать на открытие нового магазина, он вставал в 6:30–7:30 утра, завтракал в квартире на 54-й улице вместе с Бруной – та следила за его питанием, занималась стиркой и в принципе заботилась о его нуждах. После завтрака Альдо первым делом направлялся – в Нью-Йорке и в любом другом городе – в магазин «Гуччи», где, здороваясь, называл каждого работника по имени.

– Никогда не говорите покупателю: «Чем я могу вам помочь?» – учил он продавцов. – Всегда начинайте с «Доброе утро, мадам!» или «Доброе утро, сэр!».

Затем он проводил проверку товара и витрин, после чего принимал звонки с других континентов у себя в офисе. Однажды он зашел в магазин, продававший товары «Гуччи» по франшизе, провел пальцем по полке и обнаружил слой пыли. Контракт франшизы был немедленно разорван.

Фантазия Альдо непрерывно работала над новыми товарами, новыми местами для точек продаж, новыми маркетинговыми стратегиями. Он расхаживал из стороны в сторону – днем по кабинету, ночью по спальне – и останавливался лишь записать то, что нужно было сделать.

– Он был сам себе отдел маркетинга, – говорил о нем бывший работник.

– Он всегда врывался в магазин широким шагом, – вспоминала Шанталь Скибинска. – По лестницам в римском магазине он ходил через ступеньку, а то и через две, и подчиненные трепетали при виде его.

Своим примером Альдо внушал работникам преданность своей работе и убеждение, что все они трудятся над делом, которое любят и которым стоит гордиться. Он относился к подчиненным как к семье, чем заслужил их неукоснительную верность: такова была управленческая модель в итальянских семейных предприятиях.

– Он поощрял всех, кто на него работал, и каждому обещал что-то лично, – вспоминал один бывший работник Альдо. – Поэтому все трудились очень старательно.

Некоторые, впрочем, разочаровывались, когда понимали, что можно всю жизнь усердно работать, но стать частью семьи не получится: системы фондовых опционов тогда не существовало.

Энергичный и деятельный Альдо мог быть как любящим и по-отечески заботливым управляющим, так и жестким, авторитарным тираном.

– Мне был двадцать один год, когда я пришла работать к Альдо, – рассказывала Энрика Пирри, говоря о первых днях работы на Виа Кондотти. – Он мне был как отец или старший брат.

Энрика вспоминала, что всегда могла прийти к нему за помощью – она даже попросила у него денег в долг, чтобы вылатить взнос за свою первую квартиру, и Альдо не отказал.

– Хотя он был и строгим, – замечала она. – За ошибки он мог накричать, довести до слез. Но у него всегда находилось на нас время, с ним можно было пошутить. Он любил посмеяться.

Альдо, сохранявший в себе игривость и озорство ребенка, очаровывал трудных клиентов в бутиках и тут же высмеивал за глаза – чем смущал своих подчиненных, которые с трудом сдерживались от смеха при покупателях. Из-за этого в отношениях «Гуччи» с клиентами сложился своеобразный тон, который впоследствии не раз попадал в заголовки газет.

Как-то на официальном приеме в Лондоне одна англичанка задала Альдо невинный вопрос: почему у Гуччи всегда столько детей, и Альдо с готовностью ответил: «Потому что в Италии мы начинаем заниматься любовью очень рано!» – и был в явном восторге от выражения ее лица.