Дом и война маркизов короны

«Долго же мне ждать», — усомнился про себя Тогги Рыжий, ибо кое-что смыслил в кузнечном деле и понимал, что от куска раскаленного железа до полного меча — путь весьма не близкий.

— Оно — так, — неожиданно вслух ответил на его мысли Зиэль, — но у богов свои, более тесные отношения со Временем. Да и меч почти готов, Ларро балуется, удовольствие растягивает. У него уж и гарда, и рукоятка, и ножны — вперед клинка готовы… Ларро, верно я говорю?

— Не знаю, я стараюсь не слушать, что ты там говоришь, отец лжи. Но меч и впрямь почти готов.

Ларро голыми руками схватил раскаленный кусок, повел по всей длине ладонью, да еще раз — и вышел мощный, очень длинный, чуть изогнутый клинок, почти без узора по нему… А хвостовик по-прежнему раскален до цвета закатного солнца…

— Эй, человек. Дай крови немножко… Не бойся, это чтобы меч к тебе приучить, не то не примет тебя в повелители…

«А я и не боюсь!» — чуть было не крикнул в ответ маркиз Тогги Рыжий, но вовремя спохватился: человека судят не только по поступкам, но и по болтовне вместо поступков. Он молча снял с пояса швыряльный нож, ткнул им в самую бесполезную для боя часть руки — в запястье:

— Столько хватит?

Ларро, также молча, сделал шаг — да широченный! — подставил под алую струйку бурую ладонь и припечатал ею багровый, жаром пышущий хвостовик. А потом остатками человеческой крови опять протер клинок сверху донизу. Тогги и глаза протереть не успел, а уж клинок — не клинок вовсе, но полностью собранный меч! Таких прекрасных Тогги еще не видывал.

— Держи, смертный, да не вырони! Поддашься ему — выброшу клинок, сломаю на тысячу частей!.. И тебя сожру. Не подведи, людишок, это лучший мой меч! На-ка, лизни! — Бог Войны Ларро вынул откуда-то свой нож и ткнул им в свое запястье.

Тогги Рыжий каким-то чутьем понял, что странное предложение бога Войны — это не попытка унизить, но щедрость, желание передать смертному толику боевой мощи своей. Тем не менее, Тогги не стал слизывать, но шагнул поближе, смахнул своей ладонью с запястья бога липкую обжигающую жидкость и переправил ее в рот. У-о-рр!.. Слаще раскаленное масло пить!.. Тем не менее, Тогги выдержал и устоял на ногах.

— Слышь, смертный… Нутро у меча моего умное, текучее, сердце в нем то к рукояти спустится, чтобы крутить им без устали, то к оконечнику прыгнет, ежели затеешь как клевцом ошеламливать… Только — знай, привыкай!

— И об какой заклад мы бьемся? Что же это я — за просто так должен о смертного меч свой пачкать? — воскликнул Зиэль.

— Заклад? — замер в затруднении бог Ларро. А Тогги вместо важного подумал какую-то необязательную чушь: клыки у бога Войны — что верхние, что нижние — одинаково противного желтовато-бурого цвета.

— Да, заклад. Если моя победа — пусть он добровольно служит мне до конца времен.

— Я уже служу Его Величеству королю, и на другого короля свою присягу пока менять не собираюсь.

— Видишь ли, смертный… Чтобы не рассусоливать долго в чуждом для твоего умишки понятийному ряду, скажу кратко: не тебе выбирать условия.

— А если он победит? — хрюкнул заинтересовавшийся Ларро.

— Я буду служить ему до конца времен! — Незнакомец, назвавший себя Зиэлем, засмеялся, и звонкий смех его вдруг очень быстро стал преображаться в басовый рык, да в такой тяжелый, что испуганно загудели вековые сосны вокруг… Незнакомец смеялся, вместо дыхательного пара изрыгая в холодное осеннее утро то ли дым, то ли клубы мрака.

Ларро расставил на уровне плеч растопыренные ладони и одновременно хлопнул ими в тугое брюхо:

— Бой!

Еще до начала боя Тогги Рыжий почуял в себе силу божеской крови: о-о-о… это была очень коварная мощь, и Тогги враз ее оценил!.. Она шептала Тогги, что он не должен сейчас выпячивать грудь и крутить, якобы для разминки и знакомства, новым клинком. Она подсказывала, что меч у противника легче его меча и что это вредно для хитрого боя и весьма полезно для…

— Щшак!.. фох! — Меч противника погнал маркиза к краю поляны, и тот успел подумать впопыхах, что если бы не кровь бога, он бы уже поддался на хитрости и лег бы двумя, а то и четырьмя кровавыми кусками на утоптанный дерн. Устоял. И ответными выпадами отодвинул Зиэля обратно, к открытому и ровному месту. Тогги показалось на миг, что он мог бы наддать в скорости, перейти в атаку, но кровь… а может и собственный разум вернули ему понимание: смертные устают быстрее, телесные возможности надобно беречь, расходовать их только на дело. И вообще: во что он ввязался, на что надеется? Разве что умереть как воин, с великолепным оружием в руках.