Дом Якобяна

Решение было принято, и начались поиски достойной жены. Хаджи Аззам поручил своим верным людям подыскать неиспорченную девушку и за несколько месяцев посмотрел многих кандидаток. Но, обладая большим опытом, он отвергал всех, находя их поведение порочным. Да, эта удивительно красивая, но у нее слишком бесстыжее лицо, он не может доверить ей свое честное имя. А эта капризная девица надоест ему своими просьбами. А той нужны деньги… Так хаджи отвергал всех кандидаток, пока не встретил Суад Габер — продавщицу из сетевого магазина «Hannoux» лишь в Александрии. Разведенная, с ребенком. Хаджи был очарован как только увидел ее: красивая, полная белокожая женщина в хиджабе, мягкие черные волосы прядями свободно лежат под платком, большие черные глаза завораживают, губы пухлые, аппетитные, сама она — хорошо ухоженная, как все александрийские женщины, ногти на руках и ногах подстрижены и тщательно отполированы, но не накрашены (с накрашенными ногтями нельзя совершать омовение), мягкие руки увлажнены кремом. Даже пятки ее были чистейшие и гладкие, без всяких трещин, нежно-розовые, отшлифованные пемзой… Суад заинтересовала хаджи. Особенно его восхищала ее кротость — следствие тяжелой жизни в бедности. Он считал ее биографию безупречной: вышла замуж за гравера, родила ему ребенка, потом он оставил ее и уехал в Ирак, связь с ним прервалась, и судья, опасаясь, что женщина вступит в незаконную связь, вынес решение о расторжении брака. Хаджи тайно послал человека расспросить о ней на работе и по месту жительства. Всюду хвалили ее нравственность. Он помолился, чтобы Аллах воздал ему по заслугам и он увидел во сне прекрасное тело Суад Габер (но он увидел ее скромно одетой, а не бесстыдно-обнаженной, как других)… С этого времени хаджи Аззам вверил свою судьбу Аллаху. Он навестил семью Суад в Саид Башар, поговорил с ее старшим братом «начальником» Хамиду (тот работал в кофейне в аль-Маншия). Они обо всем договорились. Как и всегда при заключении контракта, хаджи Аззам был прям и краток. Одним словом, он женился на Суад Габер на следующих условиях:

— Суад переезжает жить к нему Каир и оставляет своего маленького сына Тамера с матерью в Александрии, она может его навещать «каждый раз, когда это будет возможно»;

— он покупает ей украшения на десять тысяч фунтов, платит выкуп в двадцать тысяч, а в случае развода — еще пять тысяч фунтов;

— брак держится в секрете, в случае если первая жена Салиха все узнает, он немедленно разведется с Суад;

— он женится согласно законам сунны, но не желает иметь детей.

На этом последнем пункте хаджи Аззам настоял и дал ясно понять Хамиду, что ни возраст, ни обстоятельства не позволяют ему сейчас становиться отцом младенца, и, если Суад забеременеет, договор, заключенный между ними, тотчас будет расторгнут…

* * *

— Что с тобой?

Они лежали в постели. Суад — в голубой ночной рубашке, которая приоткрывала ее полную грудь, бедра и ослепительно-белые плечи, и хаджи Аззам, растянувшийся рядом с ней на спине в белой галабее. Это было «их время». Каждый день, когда завершалась послеполуденная молитва, из своего кабинета хаджи поднимался в роскошную квартиру на седьмом этаже, купленную специально для нее, обедал, спал с ней до ужина и оставлял ее до следующего дня… Это был единственно возможный вариант, который позволял, как она думала, не разрушить его семейную жизнь. Однако сегодня хаджи был необыкновенно усталым и нервным… Он обдумывал дело, не дававшее ему покоя в течение дня. Мысли утомили его, он чувствовал головную боль, а несколько сигарет-самокруток, которые он выкурил после обеда, вызвали тошноту. В душе он желал, чтобы Суад дала ему немного поспать. Но она протянула к нему руки, обхватила его голову влажными ароматными ладонями, посмотрела на него в упор широко открытыми глазами и прошептала:

— Что с тобой, любимый?

Хаджи улыбнулся и пробормотал:

— Много проблем на работе.

— Слава богу, ты здоров. Это самое главное.

— Слава богу.

— Клянусь, весь мир и на долю секунды не стоит твоих переживаний.

— Ты права.

— Скажи мне, что тебя беспокоит.

— А у тебя самой не бывает проблем?!

— У меня есть только ты.

Хаджи улыбнулся и благодарно посмотрел на Суад. Он дотянулся до ее щеки и поцеловал ее, потом положил голову обратно и, посерьезнев, произнес:

— Если Всевышнему будет угодно… Я собираюсь выдвинуть свою кандидатуру в Народное Собрание…

— В Народное Собрание?

— Да.

Она немного растерялась от неожиданности, но быстро взяла себя в руки. Ее лицо засияло счастливой улыбкой, и она весело сказала:

— Будет и на нашей улице праздник! Буду петь и веселиться!

— С божьей помощью у меня все получится.

— Дай бог.

— Знаешь, Суад, если пройду в Народное Собрание… Я буду ворочать миллионами.

— Конечно, тебя выберут. Разве они найдут кого-то лучше?!

Она вытянула губы и засюсюкала с ним, как с маленькой девочкой:

— Только я боюсь за тебя, моя сладкая, попадешь ты на телевидение, все тебя увидят и украдут у меня такую красавицу.