Дом яростных крыльев (ЛП)

Подумать только, скоро эти глаза, которые от заката до рассвета следили за мной в течение нескольких дней в лесу, в джунглях, в горах, и в море, больше не будут глядеть в мою сторону. Ведь, несмотря на все наши словесные перепалки и невозможность прийти к соглашению по ключевым моментам, я буду скучать по этому яростному небесному королю.

Я встаю на колени перед свёртком. И хотя на Сибилле надета сережка для защиты от обсидиана, я заставляю её отойти, когда начинаю разматывать ворона. У меня перед глазами появляется чаша из олова и серебра, поверхность которой потускнела под слоём воска.

— Как мне тебя освободить?

«Переверни чашу».

Я делаю, как он говорит, и мои челюсти сжимаются. Гвозди из обсидиана вбиты в чашу. Дюжины гвоздей. Я обхватываю один из них руками и тяну.

Он не поддается.

«Покрути его».

Я начинаю крутить его, и он расшатывается. То, что я приняла за гвозди, представляет собой винты из обсидиана.

— Может быть, тебе тоже стоит начать их выкручивать, Сиб? — предлагает Таво. — А то ведь… у нас мало времени и всё такое.

Я шиплю на него.

— Она не может касаться железа, идиот.

Он вздыхает, после чего бросает взгляд на Лазаруса.

— Может быть, у самого именитого лекаря Люса есть специальная серёжка, нейтрализующая железо?

Лазарус складывает свои большие руки и приподнимает подбородок

— Только Фэллон может снять заклятие.

— Ну, тогда, похоже, что мы облажались.

Я ускоряю темп, но не ради Таво; я делаю это, чтобы не продлевать мучения ворона.

Несколько минут спустя, я кричу:

— Последний.

— Ты говоришь это уже третий раз! — восклицает Таво, который ходит взад-вперёд.

Я киваю, и уделяю внимание каждому миллиметру железного тела, сначала глазами, а затем пальцами. Единственное, что я чувствую, это дырки, которые должны затянуться. Я выбрасываю последний винт. Ворон Лора соскальзывает с золотого блюда и приземляется мне на колени. Я хватаю его и поднимаю в воздух, желая, чтобы дырки, наконец, заполнились, а серебристый цвет сделался чёрным.

Он смотрит на меня сквозь воск, который всё еще покрывает его жёлтые глаза. Его вес постепенно становится легче, а тело мягче. Учащённое сердцебиение заполняет мои ладони и сливается с моими лихорадочными ударами сердца.

Слеза стекает по моей щеке, когда я осознаю масштабы того, что я совершила. Я, девочка с неправильной стороны канала, со странной кровью и без магических способностей.

Я прижимаюсь щекой к плечу, чтобы эта слеза не упала на Лоркана.

— Она закончила! — кричит Таво, выдернув меня из этого момента. — Она наконец-то закончила!

«Мне так хочется заткнуть его, прежде чем заняться королём».

Он складывает крылья, которые проходятся по моим липким ладоням.

Я фыркаю.

«Не поддавайся этому искушению».

«То, о чём ты просишь, не так легко сделать, Behach Éan».

— ДАНТЕ! — кричит Габриэль, и его крик заставляет меня перевести внимание с Лора, которого я подкидываю в небо, на гигантский огненный шар, летящий в нашем направлении. — Осторожно!

Лор выскальзывает у меня из рук и врезается в воронов. И до того, как я успеваю сделать вдох, птица размером с человека уже рассекает воздух, нацелившись на снаряд Марко. Я, шатаясь, встаю на ноги и бегу к краю скалы.

Надеюсь, он не собирается сделать то, о чём я подумала.

Огромные руки обхватывают меня за плечи и оттаскивают назад, но я упираюсь ногами и сопротивляюсь.

— Прощу прощения, что приходится вас удерживать, но Его Величество пригрозил вернуть меня на Исолакуори, если на вас окажется хотя бы царапина, а у меня нет желания возвращаться ко двору фейри.

Я не понимаю ничего из того, что он говорит. Его Величество? Данте?

Я, должно быть, произнесла имя принца вслух, потому что Лазарус наклоняет ко мне свою голову и шепчет:

— Нет, синьорина Росси. Лоркан.

ГЛАВА 78

Какие-то доли секунды я смотрю на Лазаруса, приподняв бровь, как вдруг Сибилла ахает, и мои глаза возвращаются к Лору.

Лору, который схватил огненный шар прямо в небе и теперь держит его в когтях. А затем он раскручивается и отпускает его. С корабля короля раздаются крики, которые рискуют разорвать моё сердце и порвать барабанные перепонки. Каждый воздушный фейри, должно быть, надувает паруса ветром, потому что они раздуваются, и судно сворачивает с пути огненного шара.

Вылетают стрелы. Некоторые из них золотые; другие — чёрные.

Я начинаю кричать.

— Тише, дитя моё. Не отвлекай его.

Лазарус прижимает свою мясистую руку к моим дрожащим губам, а Лор тем временем разделяется на пять воронов и начинает подниматься на такую головокружительную высоту, что я теряю его из виду за тонким облаком.