Дом их детства

– Максим прекрати, – испугавшись, Катя попробовала оттолкнуть молодого человека вглубь кухни, но сил хватило только на то, чтобы едва сдвинуть его с места.

– Да, досочки, жалко, уже нет. Но ничего, я так спрыгну, а потом тебя подхвачу.

– Хорошо, – поспешно произнесла Катерина, соображая, как бы дойти до парка, чтобы встретить поменьше народу, – пойдем гулять, только через дверь.

– Нет, ты права, негоже молодой девушке якшаться с пьяным мужиком, – парень подтащил к окну табурет. – Ты бы накинула на себя чего-нибудь, а то там прохладно.

Катя с ужасом наблюдала, как её друг детства, шатаясь, забирался на табурет, затем на подоконник. «Ну и фиг с ним, пусть идет, куда хочет. Что я с ним на улице делать-то буду?» – растерянно подумала девушка.

Макс, наконец, забрался на подоконник и, не удержавшись на нём, практически рухнул вниз. Катерина подбежала к окну посмотреть, как он там приземлился. Парень лежал на едва пробившейся траве молча и не двигаясь. Когда девушка уже хотела бежать к нему через дверь вокруг дома, он, наконец, зашевелился, пытаясь встать, охнул и опять затих.

– Максимушка, ты как?

– Нормалек, только ногу больно, встать не могу.

Через некоторое время Катя при помощи соседа со второго этажа, который в это время вышел покурить в подъезд, привела Максима домой. Левая лодыжка опухла, Макс не мог ни встать на ногу, ни дотронуться до неё. Катерина побоялась вызывать скорую к пьяному, поэтому пошла к метро ловить такси, чтобы отвезти пострадавшего в травмпункт.

В отделении дежурил молодой врач лет тридцати с небольшим. Увидев девушку, на которой практически висел явно нетрезвого вида парень, он усмехнулся:

– Чувствую, товарищ уже вовсю празднует День победы. Где это он так?

– Из окна выпрыгнул, – уставшая Катя забыла заранее придумать более-менее правдивую легенду и, как всегда, ляпнула правду.

– О как! С горя, что ли? – заинтересовался медик, помогая довести Максима до кушетки. – И с какого же этажа нынче молодые люди сигают?

– С первого.

– Ух ты! Чтобы не мучаться, надо повыше брать, а то вот только ноги ломаются, а эффекта никакого, – хирург снял ботинок с больной ноги, задрал брючину и пошел мыть руки, чтобы приступить к осмотру.

Макс, мучаясь от боли, хмуро молчал. После рентгена выяснилось, что обошлось без перелома, есть только сильный вывих. Врач наложил Максиму лангету, выписал необходимые препараты и ядовито уточнил, что на приемы в поликлинику надо будет приходить исключительно в трезвом виде. Больничный выписать травматолог отказался в виду особенного состояния пациента.

***

В субботу одиннадцатого мая Катя, сидя на лекции рядом с Машей, всё никак не могла решить, говорить ли подруге про выходку Макса. Шла уже последняя третья пара, а она всё колебалась. Лектор тихим заунывным голосом рассказывала что-то про грибы, выращенные в чашке Петри. Катерина послушно записывала, не вникая в смысл.

Неожиданно Машка, сидевшая справа от Кати на крайнем сиденье, завопила громким голосом: «Ой, мамочки» и выскочила в проход.

Катерина удивленно посмотрела на подругу и, проследив за её взглядом, увидела, как по соседнему пюпитру вальяжно шествует огромный рыжий таракан. Девушке самой захотелось завопить и выскочить в проход. Но для этого надо было бы пройти мимо гадкого насекомого, поэтому Лебедева быстро опустила свой пюпитр и изо всех сил вжалась в девушку, сидевшую слева.

– Что случилось? – преподаватель недовольно прервала лекцию.

– Там таракан! – истошно взвизгнула возмутитель спокойствия.

– Ну и что? Вы что, тараканов никогда у себя дома не видели, – недоуменно и подчеркнуто спокойно произнесла женщина, – садитесь и, пожалуйста, не срывайте мне лекцию.

– Нет, я туда не сяду, я перейду на другой ряд. Мне вообще нервничать нельзя, а тут тараканы везде шныряют.

Машка, гордо подняв голову, продефилировала на свободное место в другом ряду, и Лебедева сразу поняла, что пока не будет ничего говорить подруге о Губкине. Это их дело, они сами как-нибудь разберутся.

***

Позавчера протрезвевший Максим всю дорогу из травмпункта просил у Катерины прощения. Дома Катя помогла подранку раздеться и лечь в кровать. На следующий день у Макса поднялась температура, и девушке пришлось еще раз вызвать врача. Весь вчерашний день она провела сиделкой при стонущем и охающем больном. Присмиревший Губкин беспомощно лежал на кровати, держал Катеньку за руку и просил не оставлять его одного. Лебедева догадывалась, что парень немного наигрывает, но ей было приятно и очень хорошо рядом с ним. Она на правах сиделки то и дело поглаживала его по голове, клала на лоб ему влажное полотенце и даже протирала его шею, плечи, руки.