Дом Иова. Пьесы для чтения

Павел (не отвечая на улыбку Петра, сухо): Пока еще нет, Кифа. (Не спеша идет по сцене, оглядывая помещение) Я вижу, у вас здесь много места. Такому дому мог бы позавидовать любой богач в Риме или в Антиохии… А, кстати, что это за строительство, которое я видел во дворе?

Петр: Мы строим трапезную и гостиницу, брат. В последнее время стало так много приезжих, что нам приходится думать, где их разместить. Люди едут и едут. Здесь можно встретить даже тех, кто приезжает к нам из Пергама или Коринфа, и все это только для того, чтобы увидеть город, где Господь принял за нас поругание и смерть!

Павел (сухо): Где Бог воскресил его, чтобы нести об этом благую весть всем языкам…(Ворчливо) Мне кажется, что было бы гораздо лучше, если бы они славили Господа, сидя по своим домам. Вряд ли им понравится, если приход Сына Человеческого застанет их в дороге. (Появившемуся Йоханану, который, подойдя, протягивает Павлу кружку с водой). Поставь.

Петр (Йоханану): Ты можешь идти, брат. Приготовь комнату, а затем можешь отдохнуть. (Павлу) А ты, брат, садись. Садись. Не следует пренебрегать отдыхом после такого тяжелого пути, который ты проделал.

Поставив кружку на стол, Йоханан с поклоном уходит. Не прикасаясь к кружке, Павел садится на одну из скамеек. Вслед за ним на соседнюю скамейку садится Петр. Короткая пауза.

Павел: Скажи-ка мне, Кифа… Эта ваша стройка… эта гостиница во дворе…Может быть, я что-то не так понимаю, но разве он велел нам строить гостиницы?.. Или, может быть, он хотел, чтобы мы занимались торговлей? (Твердо). Поправь меня, если я ошибаюсь, но я твердо знаю, что все, что он требовал от нас – это то, чтобы мы всегда были наготове, чтобы в любую минуту отчитаться перед ним в наших делах и мыслях. Но я не припомню, чтобы он требовал от нас, чтобы мы строили гостиницы или покупали дома.

Петр (с мягкой улыбкой): Но ведь ты же не станешь сердиться на нас за это, брат?.. Потому что, если мы что-то делаем, то только в силу необходимости, которая не дает нам забыть, что пока длится время, люди имеют нужду и в пропитании, и отдыхе, и в тепле… Кому же еще позаботиться об этом, если не нам? (Помедлив, негромко). Но, похоже, ты думаешь иначе, брат?

Павел: Только потому, что у меня есть для этого все основания, Кифа. (Резко поднявшись со своего места). Может быть, ты еще не знаешь, но четыре года назад со мною случилась кое-что такое, что позволило мне не брать в расчет никакие человеческие рассуждения, какими бы убедительными они ни казались, потому что божья милость сняла с моих глаз пелену и позволила видеть так ясно, как, должно быть, видят небесные силы. (Говоря, медленно идет по сцене)

Петр: Мы слышали, что Господь не оставил тебя своей милостью.

Павел: Ты можешь не сомневаться в этом, Кифа. Это случилось пятого Иулая, по дороге в Дамаск, в двух часах перехода от города, в сопровождении двух свидетелей, которые могли бы свидетельствовать обо мне, если бы я в этом нуждался… (Обернувшись, негромко). Знаешь, о чем я говорю?

Петр: Ты можешь не утруждать себя этим рассказом, брат. Нам он хорошо известен.

Павел (упрямо): И все-таки, я хочу напомнить тебе его, Кифа. Потому что лучше услышать о случившемся от того, с кем это случилось, чем узнать об этом с чужих слов, да еще, быть может, от не слишком добросовестных рассказчиков. Я расскажу эту историю и братьям, когда они придут, и всем кто пожелает ее выслушать. Но прежде хочу рассказать ее тебе.

Петр: Как тебе будет угодно, брат.