Дом Иова. Пьесы для чтения

(Негромко и устало). Лучше послушай меня, Кифа… Он не человек, чтобы Ему отчитываться перед нами. Он – Бог, который направляет свой корабль туда, куда считает нужным, и который заставляет нас порой делать страшные вещи, которых мы потом стыдимся. Он отнимает у нас разум, заставляя думать, что все, что ни делается, делается во благо себе и другим. Хотя кто мы такие, чтобы рассуждать о благе, о котором знает только Он один?.. Или ты все еще думаешь, что можешь посоветовать Ему, что делать и как себя вести?.. Что ж, попробуй, если тебе не жалко своего времени …

Петр (с трудом, словно у него перехватило горло): А теперь пойди и скажи все это им!.. Йоханану, Фесту, Ананию, Йакобу, – а уж заодно, и всем, кого встретишь на улице, – плотникам, строителям, рыбакам и торговцам… Иди, скажи им, что их Бог обманщик, потому что Он давно уже забыл все клятвы и теперь больше занят эллинами, чем тем народом, который Он вывел из Египта и которому клялся в вечной верности… Пойди, обрадуй их тем, что Моше сорок лет ходил по пустыне только затем, чтобы спасти киттиев, эллинов и сирийцев!.. Скажи им, что Бог обманул их, и они уже давно не возлюбленный народ Божий, а только дорога, которая ведет другие народы к спасению, – ворота в Царствие небесное, через которые проходят язычники, – доска, которую небеса проложили через грязь, чтобы другие не запачкали себе ноги, – лопата, которую отбрасывают в сторону после того, как работа оказывается сделанной!.. Иди, скажи им это, если, конечно, у тебя найдется смелости открыть перед ними рот…

Павел (холодно): Ты можешь не сомневаться, Кифа. Я не побоялся бы сказать это даже самому Господу, если бы ни был уверен в том, что он прекрасно знает об этом и без какого-то там Павла.

Долгая пауза. Петр и Павел молча смотрят друг на друга.

Петр (тихо): Мне кажется, что тебе все-таки следует немного отдохнуть, брат. (Обернувшись к дверному проему, хрипло). Йоханан!.. (Громко). Йоханан!.. (Павлу). Скоро придут братья, и ты сможешь сказать им все, что посчитаешь нужным.

Появляется Йоханан.

(Йоханану). Пожалуйста, проводи нашего гостя в его комнату.

Павел (поднимаясь на ноги, насмешливо): Надеюсь, ты не поставишь у моей двери стражу, опасаясь, чтобы я, чего доброго, не сбежал, испугавшись нагоняя от старших братьев?.. Не забывай, Кифа, что я все-таки римский гражданин и стража у дверей могла бы подмочить мою репутацию… (Негромко посмеиваясь, уходит вслед за Йохананом).

Оставшись один, Петр какое-то время стоит, молча глядя на дверь, за которой скрылись Йоханан и Павел, затем медленно опускается на циновку

Пауза, в завершение которой на сцену возвращается Йоханан.

Петр (услышав шаги, подняв голову): Проводил?

Йоханан (с порога): Да, равви. (Оглядывается, понизив голос). Я только не понял, что такое он говорил про стражу у его дверей?

Петр: Он так шутил, Йоханан… Сначала он кричал, а потом решил немного пошутить… Разве ты не слышал его криков?

Йоханан (продолжая оглядываться на дверь): Нет, равви.

Петр: Он кричал так, что у меня заложило уши. Потому что невозможно было что-нибудь разобрать за этими словами, которые бьют тебя, словно тяжелый молот и засыпают, словно песчаная буря… Боюсь, что если ему придет в голову закричать вдруг в полный голос, у нас провалится крыша… Ты, правда, ничего не слышал?

Йоханан: Ничего, учитель.

Петр: А ведь он кричал так, будто его пытали, били плеткой или растягивали на дыбе. Как человек, у которого отняли все, чем он дорожил, так что теперь ему изо всех сил приходится доказывать, что он еще существует…

Йоханан (шепотом, снова косясь на дверь): Мне показалось, равви, когда я уходил, что он был как будто не совсем в себе, словно немного пьяный… Что-то шептал, бормотал, и махал руками…

Петр (поднимаясь на ноги): Боюсь, что если он чем и опился, то не вином, а небом, – или тем, что он за него принимает. (С неожиданным раздражением). Словно пьяница, который, потеряв всякую меру, шумит и кричит, и колотит железо о железо, забыв, что Бог приходит к нам только в тишине и всегда оставляет нас одних вместе с нашим шумом и пустой болтовней… (Поднимаясь на ноги) Пойдем. Времени не много. Надо закончить с каменщиками и приготовить все к приходу братьев… (Негромко). Боюсь, что их ждет сегодня не самый приятный вечер…

Уходят.

Картина третья