Дом из пепла и стекла (ЛП)

Значит, он следит за ней всё время.

Она смотрит на меня с минуту.

— Ты не одобряешь?

— Нет, дело не в этом. Только… у тебя нет никакой личной жизни.

— Однажды я расскажу тебе нашу историю. Я расскажу тебе о его семье, и что я сделала, и почему мне нужен этот браслет и защита. Но не сейчас, эта история для другого вечера.

Она сжимает мою руку, и я улыбаюсь ей, не желая её расстраивать.

— Хорошо. Не сегодня.

Я потягиваю шампанское и, в основном, отключаюсь, пока редактор отдела моды одного из самых известных в мире журналов рассказывает о знаменитом художнике.

Затем на сцену выходит сам Месье Мулен.

Он худой, но с жилистыми мускулами, как бегун на длинные дистанции. На нём тесная футболка, очки без оправы на носу, обтягивающие брюки, и блестящие фиолетовые ботинки с низким каблуком.

Он начинает говорить низким, с акцентом голосом.

— Дамы и господа, спасибо, что пришли на этот, последний аукцион. Ради открытости, я сообщу вам, что в Лондоне одной даме уже почти подошла туфля. Так что, если никому из присутствующих не подойдёт лучше, тогда она будет победительницей. Идея пришла ко мне, когда я увидел выставку грузинской атрибутики. Там были прекрасные одежды, кусочки волос, украшения, обувь — о, обувь, — он прерывается и улыбается. — Но потом появились более… личные вещи, включая фаллоимитатор, найденный в монастыре во Франции.

По толпе прокатывается шокированный вздох.

— Да, монастырь. Это заставило меня думать и думать, и, как водится, мой мозг художника начал размышлять о тех чудесных старых тапочках, о том, насколько они были элегантны, как поразительны их детали. Потом я подумал о дилдо и о том, что в то время это было опасным для женщин. Я заснул, и мне приснился безумный сон о хрустальной туфельке, которая превратилась в фаллоимитатор. Я проснулся и понял, что должен сделать такой предмет.

Раздаётся лёгкий смех и небольшая волна аплодисментов.

Далее он рассказывает о принципе работы обуви. Сняв квадратный каблук с конца, вы увидите сглаженное стеклянное острие в форме фаллоса. Я отключаюсь, пока он продолжает и продолжает. Этот человек любит говорить о своей работе.

Я выпиваю два бокала шампанского и чувствую немного пузырьков в голове, когда аукцион начинается. Женщины из аудитории выходят на сцену и примеряют обувь. Я уже решила, что не буду. Я не заинтересована владеть ей, и сомневаюсь, что она вообще подойдёт.

Шаг за шагом, всё больше и больше женщин примеряют туфлю, а затем Сиенна и Лия идут на сцену, смеются и жестами приглашают меня пойти с ними. Я качаю головой.

— У тебя не будет шанса примерить её, если не поторопишься, — шипит голос мне в ухо.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Айрис, стоящую возле меня.

— Я не хочу, — отвечаю я.

— Ага, чёрта с два. Я купила тебе билет, и ты должна, — она так крепко хватает меня за руку, что я вздрагиваю. Она посылает Джеймсу улыбку. — Наша очередь, — громко говорит она.

Её пальцы впиваются в меня всё сильнее, и я пытаюсь отстраниться.

— Богом клянусь, если ты поднимешь шум, я расстрою твою свадьбу. Не думай, что я не могу.

О, я знаю, что она может. Эта женщина просто сумасшедшая, и я не стану ей перечить. Господи, да проще простого примерить эту чёртову туфлю и покончить с этим.

Мы выходим на сцену и становимся в очередь. Каждая женщина перед нами примеряет туфлю. Некоторые находят, что их нога входит, но обувь явно слишком велика. Поскольку она стеклянная, можно видеть, как именно она сидит, а служащие используют приборы, чтобы измерить ступни в обуви. Всё это довольно странно.

Подходит очередь Иветты, и она начинается задыхаться. Она выгибает ногу дугой и просовывает её в туфлю, но она не входит. У неё слишком широкие ноги. Она хмурится, и её щёки краснеют. Втянув воздух, она снова толкается, и её щеки надуваются, когда она задерживает дыхание, как будто она примеряет платье, и это должно помочь.

Это не так, потому что она не может засунуть ногу в обувь.

— Спасибо. Следующая, — говорит один из обслуживающего персонала.

— Если я смогу продвинуть её чуть дальше вниз, — хмыкает Иветта.

— Простите, нет. Она не подходит. Мы заставляем дам ждать. Двигайтесь, пожалуйста.

Хмурая Иветта темнеет, и на секунду я подумала, что она собирается ударить сопровождающего. Слава Богу, этого не происходит. Она держит голову высоко поднятой, а позвоночник выпрямленным, когда уходит. Сойдя со сцены, она останавливается и надевает собственную туфлю, наклоняясь, чтобы завязать ремешок на лодыжке.

— Мисс, ваша очередь, пожалуйста.

Я ставлю ногу в дурацкую стеклянную туфлю и быстро вытаскиваю.

— Нет. Подождите, — помощница справа от меня задыхается. — Поставьте снова свою ногу.

— Что? Я делаю то, что она сказала. Туфля мне подходит, то есть я могу засунуть в неё ногу, как и многие другие женщины, присутствующие здесь сегодня.

Её устройство снова пищит.

— Пока что это самый близкий вариант. Ближе, чем в Лондоне, — она обращается ко второй помощнице.

Вторая женщина достаёт маленькую камеру и делает фото. Затем она вытаскивает из кармана измерительную ленту и начинает снимать мерки на обуви.

Что они делают?