Дом колдуньи. Язык творческого бессознательного.

Из всех знаковых систем наибольшее внимание основатель пси­хоанализа уделил языку. Еще в период неврологических исследова­ний в своей первой монографии «Афазия» он даже предпри­нял попытку развить собственную теорию языка. Лакан утверж­дает, что в полном собрании сочинений Фрейда на каждой третьей странице затрагиваются филологические проблемы, причем «...ана­лиз вопросов языка становится тем подробнее, чем ближе обсужде­ние касается бессознательного». Интерес Фрейда к языку объясняется той особой ролью, которую слово, речь играет в психоаналитиче­ском методе. «При психоаналитическом лечении, — пишет он, — происходит только словесный обмен, разговор между анализируе­мым и врачом».

Психоанализ — это «talking cure» — «лечение разговором», как метко заметила знаменитая пациентка психоаналитика Брейера (то же можно отнести и ко всей психотерапии в целом). Работы Фрейда показывают, что те переживания пациента, которые в результате вытеснения не могут быть выражены им во внешней и внутренней речи (т. е. не осознаются), находят искаженное выражение в невро­тических нарушениях. «Отсюда — задача психоаналитика: рекон­струировать на основании имеющихся текстов это вытесненное и бессознательное "означающее", помочь пациенту понять смысл его невротических проявлений. Возвращение утраченного дискурсив­ного "означающего" на свое место, т. е. на место замещающих его симптомов, это и есть осознание вытесненного содержания». В од­ном из своих докладов Фрейд сравнивает психотерапевтический эффект осознания патогенных переживаний с магическим заклятием духов: «болезненные состояния не могут существовать, когда их загадка разрешается и разрешение их принимается больными. Едва ли найдется нечто подобное в медицине; только в сказках говорится о злых духах, сила которых пропадает, как только называешь их по настоящему имени, которое они содержат в тайне».

Поиски утраченного в речи пациента смысла составляют самую суть созданного Фрейдом психоаналитического метода. Ведь глав­ным инструментом этого метода является интерпретация — анализ знаковых структур и в первую очередь структур языковых, по­скольку как данное (жалобы, пересказ сновидений, ассоциация), так и искомое (вытесненные мысли) являются дискурсивными текстами. По мнению Ж. Лакана, специфика психоанализа заключается имен­но в том, что: «его средства — это речевые средства, поскольку речь придает функциям индивида смысл; его область — область кон­кретной речевой ситуации как трансиндивидуальной реальности субъекта, его приемы суть приемы исторической науки...» Как за­метил П. Рикер, «далеко не все в человеке — речь, но в психоанали­зе — речь и язык»...

Наиболее общий вывод Лакана из его работ состоит в том, что бессознательное — это не вместилище хаотических инстинктивных влечений, а «та часть конкретной речи в ее трансиндивидуальном качестве, которой не хватает субъекту, чтобы восстановить целост­ность (континуальность) его сознательной (т. е. дискретной) речи». Понятие бессознательного в тео­рии Лакана совпадает, по существу, с «символической функцией» К. Леви-Стросса, который определяет эту категорию как универ­сальный набор правил, организующих индивидуальный лексикон и позволяющий субъекту превратить его в речь. Таким образом, бес­сознательное, согласно Лакану, структурировано как язык, а важ­нейшими его правилами являются конденсация и смешение. Подтверждения этому положению Лакан находит в работах лингвиста Р. Якобсона, посвященных проблемам афазии.

«Маршалл Эделсон, один из наиболее ярких представителей "лингвистического" психоанализа США, в своих работах проводит параллель между лингвистической трансформационной моделью, разработанной Хомским, и деятельностью бессознательного в том виде, как ее описывает Фрейд в своих ранних трудах. Согласно тео­рии Хомского, в речевой деятельности определенными трансфор­мационными правилами происходит преобразование глубинных семантических структур (абстрактных "ядерных" предложений) в поверхностные (фонетические) структуры. Подобным образом в деятельности сновидения "скрытые мысли" — глубинные семанти­ческие структуры — трансформируются в пиктографические тексты сновидения — поверхностные структуры. В результате трансфор­мационных операций любое предложение, образ сновидения или симптом, имеющие одну поверхностную структуру, могут репрезен­тировать собой несколько смыслов (глубинных семантических структур). Это — эффект семантической конденсации. В то же вре­мя несколько различных поверхностных структур способны выра­жать один и тот же смысл. Это — синтаксическое смешение. Таким образом, задача психоаналитика, согласно М. Эделсону, идентична по сути задаче лингвиста: восстановить "вычеркнутые связи между поверхностными и глубинными структурами" или, другими слова­ми, деконденсировать и реконтекстуализировать поверхностные структуры.